Озеро

84 Юрий Васильевич КРАСАВИН особых документов у нас не оказалось - помню только, как отделила меня от дяди Осипа красавица-медсестра и повела куда-то в недра огромного больничного корпуса. Кстати, медсестра - а звали ее неслыханным для наших мест именем Виктория - действительно была красавица. То есть просто замечательной красоты девушка, по крайней мере по моим тогдашним понятиям. Появись такая в нашей дерев- не, бабы сказали бы в один голос: не девка, а картинка, пря- мо-таки принцесса. Мужики оценили бы, конечно, другими словами, но у баб выше этих - картинка, принцесса! - не было оценок, а если б нашлись, и их заслужила бы Виктория. Мыс- ленно и я произнес именно эти слова, впервые увидев ее; даже дядя Осип, помнится, пробормотал негромко: «Ишь, мать ее за ногу!». Он даже сконфузился и вроде бы оробел в ее присут- ствии, что с Буквицыным не бывало, во всяком случае я такого не припомню. Конечно, у нас в Тиунове тоже есть… Вот хотя бы Вера, дочка бригадирши Марьи Шустовой: как наденет в праздник крепдешиновое платье да выйдет плясать - все парни только на нее и смотрят. Да и в соседних деревнях тоже есть. Но если их поставить рядом с Викторией - нет, никакого сравнения. Но ведь справедливости ради: окажись она в деревне - как стала бы доить корову, колотить вальком белье на пруду, запрягать лошадь и накладывать в телегу навоз? Много ли осталось бы от ее красоты? Короче говоря, медсестра была явлением того необычно- го мира, в котором я оказался с дядей Осипом, и только здесь она могла так поразить нас, хоть это и не умаляет нисколько ее красоты. Думаю, Буквицын сказал мне на прощанье что-нибудь вроде: «Ты, парень, терпи тут, себя не роняй. Надо выстоять, как на последнем рубеже, понял? Окапывайся, залегай и держи оборону, распротак твою это самое, до победы. Ну да я в тебе уверен: мы, деревенские, - народ , что и говорить, крепкий, на- дежный».