Озеро

91 - Га-га-га! – дурацким смехом поддержал его рыжий тезка. - Дярёвня! Дярёвня! - стал дразниться пузанок Макар. Остальные смеялись. В общем, дураки все. Тут няня пришла проверить, все ли улеглись, и тоже на- пустилась на меня: - А ты чего не ложишься! Сколько раз говорить: мертвый час - всем спать мертвым сном. - А он из деревни, тетя Поля, - смиренно объяснил Витя. - Там все бестолковые, недоразвитые. - Ну, так надо развиваться! Не по третьему годику… Няня ушла, и я лег на кровать, будто приговоренный к на- казанию. Надо признаться, что я еще никогда до сих пор не спал на белых простынях и теперь был страшно ими недово- лен. Зачем они? Какой дурак придумал - спать на белом? Да как отвратительно пахнут эти простыни - неживым: то ли мы- лом, то ли йодом, то ли… еще чем. Может, на них покойник лежал? А теперь я… Мало того: нелепая и кем-то уже ранее уже надеванная одежда была на мне - хорошо, если до меня ее кто-то живой носил, а вдруг кто-то в ней умер? Тут я вздрогнул, но не оттого, что подумалось о страшном, - жеваный комочек бумаги влепился мне в ухо. Я вскочил и, сидя на кровати, выругался теми увесистыми словами, кото- рые так ладно и ловко употреблял дядя Осип. Должно быть, у меня получалось не хуже, потому что палата ошеломленно замолчала. - Вот это да-а, - пропел Колька Рыжий после паузы. Макарка встал и пошел к двери: - Пойду скажу Виктории Николавне, какие дярёвня слова говорит. Ага, Витя? - Скажи, - разрешил тот. - Только поточнее их произноси, Макарка. Как он, так и ты. И палата разразилась хохотом; должно быть представил каждый, как Макарка будет выговаривать крепкие выражения для красавицы Виктории. ТЁПЛЫЙ ПЕРЕУЛОК