Озеро

96 Юрий Васильевич КРАСАВИН чае, так мне казалось. Его большие серые глаза были таким средоточием тоски, страдания, зависти, мольбы, злости - прос- то оторопь брала. Вот, наверно, потому и подчинялись ему все. Но ведь никакому явлению на свете нет одной причины; от единственной-то причины и камень не сдвинется с места, и бабочка не полетит, и ветер не подует - причин всегда не- сколько. Так было и с Витиным главенством в нашей палате: авторитет его держался еще и на том, что он умел очень здоро- во лепить из пластилина. У него в разное время были замеча- тельные групповые скульптуры - царя Салтана с Гвидоном и со всей их свитой, Бабы Яги у порога лесной избушки, водяного с русалками… Вылепит - залюбуешься. Но увидеть позволялось не каждому, кто о том просил, - показать пластилиновые сокро- вища было высшим благоволением Вити, великой милостью его, а уж это, как я скоро понял, заслужить было непросто. Сделав кропотливо и сосредоточенно очередную скульп- турку, он показывал ее избранным, потом, вздыхая и страдая, ломал, отделяя разноцветные крохи материала одну от другой с большим терпением. Разобрав весь пластилин на одноцвет- ные куски, приступал к следующей работе. А лепил он чаще всего, когда все спали, при свете маленькой лампы, потому что сам спать не мог. 9. Неделю прожил я в больнице - всего и лечения мне: дважды сводили в темную комнату, где просвещали мою руку невидимыми лучами. А больше ничего. Больничная жизнь не шла, не текла, а этак волоклась то- мительно - от утра к обеду, от обеда через мертвый час к ужи- ну, от ужина ко сну; и была она отягощена мелкими досадными обстоятельствами, о которых не хочется ныне и вспоминать: правящая верхушка палаты то и дело напоминала о своем гла-