Озеро

97 венствующем положении и угнетала беднейшие слои населе- ния, то есть Ромку, меня и кого-то еще, кого я не помню ныне: ведь в палате было восемь коек. Единственное, что оживляло и радовало каждый день: по утрам заведующий нашим отделением, он же хирург, Борис Иванович делал обход в сопровождении нескольких человек: медсестры и врачи, целая бригада. В любой палате обхода ждали с нетерпением, а в нашей, кажется, особенно, и очень огорчались, если он по неведомым причинам отменялся или совершался в непредставительном составе, то есть без заведу- ющего. Ни лекарства, ни природные силы организма не опре- деляли нашего выздоровления - его определял во время утрен- него посещения хирург Борис Иванович, высокий, худощавый, с длинными руками и продолговатым бледным лицом. Было что-то нелепое в его фигуре, походке, в привычке кривить рот на сторону, но при всем при том он казался нам красивым, му- жественным, всесильным. Опять, как и в случае с Викторией, я попробовал предста- вить себе хирурга деревенским жителем: вот он запрягает ло- шадь… вот идет за плугом… вот орудует вилами… Нет, это никак не вязалось! Несовместимо было. Зато здесь, в больни- це, не мог быть кто-то другой на его месте. Именно Борис Ива- нович, вот такой, длинный, с косым ртом и рыжими бровями, в белой шапочке и белом халате, более всего походил на док- тора-чудотворца, который сумеет всех исцелить, от всех неду- гов избавить. «Хирург» было для меня словом высшего смысла, как «министр» или «маршал», как «профессор» или «академик»; от него веяло холодком, как от чего-то неземного. Слово это ставило человека на непостижимую высоту: он был небожи- телем, всемогущим чудотворцем. Именно такое звание более всего подходило к Борису Ивановичу, именно ему он соответ- ствовал. Заведующий отделением тискал и мял мой локтевой сус- ТЁПЛЫЙ ПЕРЕУЛОК