Сны золотые

121 СНЫ ЗОЛОТЫЕ исках дров. Однажды он, закоченевший от холода, споткнулся и свалился под елку и, может быть, даже вздремнул маленько, по- тому что потерял ориентацию. Развел новый костер, и при свете его разглядел свое прежнее кострище - возле него лежали топор и лопата. Чтоб согреться, Маврин несколько раз принимался бегать, приседать, колотить себя по бокам, потом, тяжело дыша, обес- силенно садился опять на пенек, подбрасывал сучьев на угли и затихал. Вот так маялся почти всю ночь. Мыслей у него не было, а было только ощущение вселенского сиротства своего, от которого хотелось выть по-волчьи. Теперь сознание того, что он одинок и не нужен никому на белом свете, обрело зримые очертания: он один… ночь кругом… дикий лес… Росла в нем горячая обида на город, исторгнувший его, и на весь белый свет - чувство, знакомое с неведомо каких далеких пор, имевшее полувековые корни. Все было, было уже: и лес, и костер, и - некуда идти, незачем. А впервые испытал это, когда в школу ходил, в шестой класс. Мать тогда послали на лесозаготовки месяца на два или три. Она умолила сестру свою: пусть, мол, у тебя поживет мой Пашка. Та согласилась, но едва шагнула мать за порог, тетка дала ему креп- кую затрещину. Дальше - больше. И не кормила, и из дома выго- няла, когда приходил к ней гость из соседней деревни; а у колодца рассказывала бабам, будто племянничек по ночам встает сметану из горшка ложкой черпать. И в школе как раз в это время нажил Пашка себе врага - учительницу математики. Та звала его тупицей, оборванцем и почему-то еще «выкидышем». А потом повадилась бить: раз уда- рила, на другой день - снова. Пусть за дело: он, конечно, озорник был, но ее ли учительское право - бить ученика. А ведь на глазах у Вали Струниной… да, при Вале. И Пашка перестал ходить в школу. То есть он по утрам шагал вместе со всеми - а путь не ближний, через лес - и тут, в еловом ТРУБА З ВЁТ