Сны золотые

126 Юрий Васильевич КРАСАВИН лужайке куры, плавающие в пруду гуси… Со временем, когда уже повзрослел, когда у него появились и мольберт, и холст, и настоящие кисти с красками, полюбил он ходить на этюды… Вот это и было время, когда он стал именовать себя пейзажистом, а самой удачной из его картин была та, где на опушке леса горели призрачным огнем осины. Ему удалось пой- мать это сияние, исходившее от них, - свет целомудрия и святости природы. Маврин очень гордился этюдом с молодыми осинами и лю- бил показывать его всем желающим. А где теперь те осинки, изо- браженные им столь вдохновенно? Скрученные в рулон все его пейзажи и этюды долго пылились в кладовке на прежнем месте его жительства, а при переезде потерялись. Он помнил, как вынес рулон и сунул среди прочих вещей, когда грузили на автомашину мебель, но кто-то, видимо, затоптал или выбросил его «барахло». Маврину же оно теперь казалось значительным и, может быть, самым важным в его жизни. Павел Аркадьич смотрел на осинки с нежностью, словно они пришли к нему с той лесной опушки повидаться с ним и теперь радуются встрече. У него так защемило сердце, что он просле- зился. Смахнув слезу, уже более внимательно осмотрелся. П-об- разное колено трубы огибало площадку величиной с кузов гру- зовика или… если б стоял тут дом, то труба эта вписывалась бы в одну из его комнат. Мысль о доме была, как открытие: посреди леса, на глухой просеке… теплое место, жилье. Нужно только оградить стенами местечко возле трубы, и вот тебе, Маврин, бу- дет жилое гнездо, сокрытое от людей, радуйся. Он обошел колено вокруг, изучая ближние подступы. От про- секи захламленный лес уходил по незначительному возвышению широкой полосой, должно быть, далеко. Хвойная гряда справа и слева опускалась к болотинам, заросшим кустами и тростником. По другую сторону просеки тоже был лес - настоящий сосновый бор. На некотором отдалении он переходил в низкорослый берез-