Сны золотые

137 СНЫ ЗОЛОТЫЕ 9. В этот день уже под вечер перед жилищем Павла Аркадьича появилась кошка. Она выбрела из лесной чащи и замерла, глядя на сидящего перед костром человека. Маврин сразу сообразил, что это старая кошка, потому что она была большая, смотрела на него не столько испуганно, сколько жалобно, просяще, а когда мя- укнула, то у нее ничего не получилось - просто безгласо открылся рот. А он так обрадовался ей, что даже вскочил. - Кис-кис, - позвал, - кис-кис! Вид у нее был самый несчастный: на животе, на боках и на лапах шерсть торчала грязными клочками. Несколько секунд она изучала Маврина, после чего доверчиво направилась к нему. Он засуетился: чем угостить гостью? И ведь как славно все получилось: в полиэтиленовом пакетике осталось немного моло- ка. Он отломил хлебного мякиша, намочил в молоке и, сидя на корточках, глядел, как она ест. Это была домашняя кошка, знавшая ласку, ручная, но пре- данная кем-то и потому, наверно, ушедшая сюда умирать. - Эко тебя занесло! - сказал ей Маврин. - Что, хватила лиха? Кошка одним фактом своего появления тут каким-то обра- зом свидетельствовала, что она сродни Маврину, как сестра. Ни- когда раньше он не испытывал такой нежности к животному, как теперь к этой грязной, измученной кошке. Павел Аркадьич чув- ствовал именно родство с нею, как изгнанник в чужой стороне к такой же изгнаннице, как он сам. «Наверно, ночевала в лесу, - думал он с болевой жалостью. - Может, и не одну ночь… Неужто где-то рядом, а я и не знал?». Кошка никак не могла насытиться. Уже отойдя, она не от- водила глаз от размоченного в молоке хлеба, возвращалась и сно- ва принималась есть. Признаться, Павлу Аркадьичу было жаль молока, но… случай-то был какой: гостья в его доме. ТРУБА З ВЁТ