Книга

10 – Мой портрет? – уже иным тоном прошелестел бюст Валентины Викторовны. – Надень своё лучшее платье, а Анатолий всё тебе объяснит, – медово улыбнулся Владимир Николаевич и, взяв обескураженную супругу под локоток, мягко направил её в спальню. – Можно просто Толик, – промычал известный художник Кубов и потащил свои орудия в гостиную. Из спальни доносилось воркование Владимира Николаевича и ахи-охи Валентины Викторовны. Кубов тяжело огляделся и выстрелил ножки этюдника. «Вот ведь попал… Этакую корову надо пастозно, мастихином фигачить, но ведь не поймут, суки», – думал живописец, устанавливая холст. Затем, воровато оглянувшись на дверь, вытащил плоскую чекушку и, смачно приложившись, занюхал пиненом. Творчество потекло приятным потоком по кровеносной системе, и Кубов начал раскладывать краски на палитре. Вскоре дверь спальни распахнулась, и ведомая под локоток супругом в гостиную вплыла Валентина Викторовна. Кубов обернулся, поперхнулся и отшатнулся невольно. На Валентине Викторовне колыхалось и полыхало всеми оттенками зелёного искристое платье с огромным декольте. На необъятной груди и в ушах угасающим солнцем светился янтарь. Кубов поднял глаза и с ужасом увидел алые губы, накрашенные за своими пределами, голубые «тени», чёрную тушь ресниц, сиреневую высокую копну взбитых с лаком волос. «П***ец», – сверкнуло в мозгу Кубова. – Свет мой, садись в это кресло, – юлил Владимир Николаевич. И супруга его опустилась в разухабистое кресло в атласной обивке с огромными фантастическими цветами. «П***ееееец!!!», – снова обожгло Кубова. Он готов был, как капитан тонущего судна, взять под козырёк и провалиться сквозь ворс ковра вместе со своим этюдником на первый этаж, а затем бежать!!! Но лежащий в заднем кармане джинсов приличный аванс грел мягкое место и побуждал Кубова совершить подвиг. II – Хотите, я Вам классическую музыку поставлю! Бетховена или Баха! Ведь так же легче будет творить! – Владимир Николаевич уж