Книга

11 было ринулся к проигрывателю и полкам с пластинками, но встретил сатанинский взгляд Кубова, крошившего уголь об холст, и вмиг очутился в таком же чудовищном кресле, в каком восседала в застывшей позе с выпученными, невидящими глазами его супруга. Владимир Николаевич раскрыл томик Есенина, элегантно подпёр высокий седеющий лоб тонкими пальцами и с меланхоличной улыбкой погрузился в чтение. «Я – проститутка, тварь дрожащая! Что я делаю?!», – думал Кубов, скрипя по холсту. – Ракурс хороший, – соврал он вслух. – Я в туалет на минуточку, а вы сидите, как сидите… Пожалуйста… Художник положил уголь и быстрым шагом удалился в совмещённый санузел. Пустил воду, смотрел в грязноватое зеркало на своё слегка отёкшее лицо. Достал чекушку, глубоко глотнул, запил водой из-под крана. «Носяру смягчить, как и три подбородка, зелень эту поганую приглушить, клумбу эту ***скую, где она сидит, пригасить», – тлел Кубов под собственным взглядом. Аванс вытолкнул его за дверь. Заказчики сидели в прежних застывших позах. Валентина Викторовна не мигала. «Во жаба, не моргает…», – думал Кубов, творя подмалёвок. Внезапно ощутил под самым ухом несвежее дыхание Владимира Николаевича и услышал сладкий шёпот: – Позвольте вопрос, маэстро… «Эва, ***ля, «маэстро»!», – хохотнул внутренне Кубов. – Вам не кажется, что как-то всё абстрактно, аляповато получается? Кубову очень хотелось расплющить елейную физиономию Владимира Николаевича об палитру и высказаться в том духе, что не пошёл бы он в пень со своей Василисой Прекрасной болотной, стрелы ей только не хватает… в глазу, но сдержался и, насколько смог спокойно, ответил: – Это пока только подмалёвок, набросок то есть. – А! Понимаю, понимаю… – Владимир Николаевич на цыпочках удалился к креслу. «Ни хрена ты не понимаешь, энтузиаст-ушлёпок долбанный», – остервенело смешивал краски Кубов. – «Не, так нельзя… Буду писать Быстрицкую, авось проканает». И начал смягчать, выводить линии, делать акценты, стараясь по возможности реже смотреть на натуру. – Долго мне так ещё сидеть? – недовольно прогудела натура. – Мне курицу поставить надо.