Книга

123 Во сне Иоганн Бабушкин не удивился, а даже обрадовался. – Проходите, конечно, а шапку можете здесь положить. – Не тумай, майн хертц, щто тепе отному тьяжело шифьется, – молвил Иоганн Себастьян Бах, располагаясь на тесной хрущевской кухне между холодильником и столом, – я тоше росс ф насмешках. Имья у меня опычное, с фот фамилия… Бах… это ше ушас! – А что значит «Бах»? – спросил Иоганн Бабушкин голосом любознательного пионера из «пионерской зорьки». Иоганн Себастьян Бах покраснел, недоверчиво посмотрел на мальчика и, наклонив свое большое, доброе, красное лицо к его очкам, сказал почти шепотом: – Фамилия «Бах» оснатшает то ше, что и «БУХ» или «БАБАХ»! И вот здесь мальчик Иоганн Себастьян Бабушкин громко и противно, как-то не по-детски, ЗАРЖАЛ. Прямо в лицо великому композитору. Ржал он долго, ровно и неприятно грубым сытым голосом. – Ну, снаеш, некотный мальтшик! – вскричал Иоганн Себастьян Бах и исчез. А Иоганн Себастьян Бабушкин проснулся от смеха уже совсем другим человеком. Вот такая дурацкая история. Я ее выдумал из головы, чтобы кому- нибудь легче жилось.