Книга

130 Звезда района, борец со шпаной и домашними животными Михаил Васильевич деловито рванул дверь, и проём толпу поглотил. Первые ряды замерли и упали на руки вторых рядов. Вторые попятились и прижали к дверям задних. Возвышаясь над белым прилавком, подперев весами громаду бюста, на толпу взирало ОНО. До боли свербящее знакомое ностальгическое прошлое. Бойкая баба Галя, дальнозорко вглядевшись, охнула, закрыла рот сморщенной ладошкой и закачала головой как на поминках: – Клавка!.. Господи, как живая… Внезапно Клавдия Петровна как-то опала, зарделась, застеснялась: – Ну что Вы, баб Галь, говорите-то такое… Я это. Толпа загудела и, помявшись секунду, выстроилась в настоящую очередь. Старички облегчённо вздыхали, деловито осматривались. Пошли лёгкие стычки: «Чегой-то витрину всю заслонили, другим тоже посмотреть надо», «Ты тут не толкайся, а то я тоже щас толкану!», «Весь подол мне сумкой своей поганой обтёрла, места, что ли мало?!». Всё, впрочем, беззлобно, с удовольствием тайным. Клавдия Петровна вновь преобразилась и воздвиглась над весами. – В порядке очереди! Чего напираете как стадо?! В очередь, дед! Бойкая баба Галя благоговейно взирала на Клавдию Петровну. – Чего?! – прогремела та. Баба Галя от восторга чуть не преставилась тут же. – Колбаски «Чайной» граммов двести, – заискивающе пискнула и пригнулась. – Нету «Чайной»! – отвесила Клавдия Петровна, словно печать на бабкиной жизни поставила. Бабка оторопела. Бабка искренне оторопела. Бабка оторопела реально. Очередь притихла. – Так вот же на витрине…– прошептала баба Галя из предынфарктной невесомости. – Сказали тебе, бабка, человеческим языком, нету «Чайной»! Чего я тебе, с витрины снимать, что ли, буду?! Не задерживай очередь! Следующий подходите! В почти религиозном экстазе бабку Галю вынесли на свежий воздух врачи дежурившей под окнами «Скорой». На побелевших устах её играла счастливая улыбка.