Книга

14 Фагот Аркадий Ильич, вернувшись с репетиции, наскоро перекусив, сказал супруге: – Милая, мне за пару дней необходимо сложную партию к следующей репетиции подготовить. Ты не против, если я в лоджии позанимаюсь? – Нет, конечно, мой гений! Даже если тебя снова соседи побьют, мой рыцарь! – ответила Анастасия Павловна и потрепала по лысеющей макушке. Аркадий Ильич раскрыл кофр, убрал его на шкаф и с фаготом в руках вышел в лоджию. Разложив на полу нотные листы, Аркадий Ильич присел на табурет и взял в губы прохладный мундштук фагота. Над районом понеслась грустная и обречённая песнь инструмента. – Опять за дудку свою взялся?! – донеслось сверху. – Владимир, – оторвавшись от фагота, осторожно сказал Аркадий Ильич, – я репетирую! Имейте совесть мне не мешать! Я же Вам не стучу в стену, когда Ваша бездар… младшая дочка ломает мне психику своими кривы… детскими гаммами! – Она пианиной нам радость в семье доставляет, а ты своей унылой дудой тоску наводишь! – с нависшей лоджии капали слюни. – Если Вы не разбираетесь в современной классике, позвольте себе не оскорблять творчество великой Губайдуллиной! – рассерженным дискантом прокричал Аркадий Ильич. – Вы мне дыхание сбили, а мне за два дня партию разучить необходимо! – Я те партию щас составлю, – проорало сверху. – Я те твою дудку щас вставлю! – Фагот! Фагот! Это благородный инструмент, Владимир! Наверху сплюнули, попали на стекло лоджии и протопали в глубь квартиры. Послышался отдалённый топот и отголоски грубой брани соседей. Аркадий Ильич представил, как бы он засунул Владимиру инструмент в златозубую пасть, протолкнул бы, с выходом наружу, и подудел бы. В дверь нещадно звонили. Аркадий Ильич со вздохом поднялся и осмотрел партитуру. Звонки утихли. Уныло оглядел серые девятиэтажки в окне, поднял фагот и вышел в квартиру.