Книга

141 дверцу, сорвал стакан с бутылки и опрокинул ее в клетку. Кефир залил стол и стал сползать на тапки Всеволода Сергеевича, но тот, ничего не замечая, трясущимися пальцами запирал дверцу. Мышь барахтался в белой кислой жиже на решетке клетки. «Теперь не уйдет», – с яростной радостью вспыхнул Всеволод Сергеевич. Мышь, наконец, поднялся из лужи, встал на задние лапки, передние же скрестил на груди и в упор исподлобья глядел на Всеволода Сергеевича. Всеволоду Сергеевичу взгляд Мыша не понравился крайне. Мышь молчал. Молчал тяжело и угрожающе. Под острым мышиным взглядом сквозь решетку Всеволод Сергеевич съежился и сам вдруг ощутил себя мелким и жалким. – Ваше последнее желание, Всеволод Сергеевич, – ледяным и жестким тоном произнес Мышь. Всеволод Сергеевич похолодел. Он вдруг осознал, что в мышином тоне не было уже учтивого предложения, а звучал лишь короткий и четкий вопрос. Всеволод Сергеевич понял, что сейчас будет зачитан приговор. Пальцами он вцепился в клетку и припал испуганным лицом к решетке. Ему показалось, что это он, не Мышь, сидит в клетке. – Простите…Мне ничего не надо…Простите, – пролепетал Всеволод Сергеевич. Мышь прищурил глазки-бусинки: – Хотя это уже два желания, но я их, так и быть, исполню. И знаете что, Всеволод Сергеевич, Ваше «ничего не надо» – самое Ваше осмысленное желание, хотя и последнее, – мягким тоном проговорил Мышь. Всеволод Сергеевич уперся лбом в клетку и зарыдал. Рыдал он долго и искренне, а когда вновь бросил взгляд в клетку, то увидел, что Мышь исчез, как исчезла и карта. Телефон молчал, значок «входящих» на экране не светился. На столе в луже кефира стояла одинокая бутылка, а по столу к краю, к маленькому кефирному водопаду, плыла зеленая смятая крышка. За окном шел мокрый снег. «Ничего не надо», – вслух подумал Всеволод Сергеевич и мягко опустил голову на стол в кефирную лужу…