Книга

257 Алкобыль Ой, да то не ветер по деревьям перешелёстывает, то не реченька шумит широкоструйная, то не молот гремит кузнеца-молодца, то и не то совсем. А то удалой молодец-богатырь Геннадий свет Сергеевич по прозванию Осиновый на опохмельное дело сбирается, в одёжи статные одевается. Ни свет ни заря он на улице, на пидзажи красивые любуется, путь- дорогу держит пряменько. А навстречу ему добрый молодец. О синих штанах он с лампасами, в красной он футболочке, с пакетом в руце полиэтиленовым. И молвит удалой молодец: – Ой ты гой еси, добрый молодец! А иду я на поклон к моей маменьке. Да испил с вечера-с утра-вечера зелена вина, да учует, еси, дух пряный моя маменька! А подай, еси, богатырь ты мне пять рубликов, одари меня, еси, еси, своей милостью на жевачную резину заморскую, чтобы дух отбить непрезентабельный… Поглядел Геннадий-богатырь на молодца, открыл-отпахнул мошну скудную, да от своих щедрот, да и выложил. Молвил тут добрый молодец: – Не забуду я твоей милости, и щедрот твоих не забуду я. Только свистни, только топни, появлюся я и помощь способную окажу тебе! На том и рассталися. А тем временем, держит путь Геннадий свет Сергеевич по прозванию Осиновый во торговый край да за зеленым вином. А навстречу ему сирый бомже. Держит речь сирый бомже: – Ой ты, еси, гой, еси, добрый молодец! Сирый бомже я, инвалидушка. Да жена меня моя бросила, да с дела ратного уволили. Скитаюсь я теперь сирота-сиротинушка, убогий да сирый побираюся. А подари ты меня, еси, добрый молодец о пяти рублех! Прослезился тут Геннадий-богатырь, да понурил буйну голову. Да распахнул мошну свою скудную, да от своих щедрот, да и выложил. Молвил тут бомже сирый: – Не забуду я твоей милости, и щедрот твоих не забуду я. Только свистни, только топни, появлюся я и помощь способную окажу тебе! На том и рассталися.