Книга

266 пузырем, и стекол не было в них, а пол был земляной и сырой… Султан зевнул и, переменив позу, с интересом продолжал слушать. – Дверь висела не на петлях, а на кожаных ремнях, и ветер, будто играя, хлопал ею – хлоп-хлоп, – старик жутким голосом продолжал рассказ. – Ваше величество, – вкрадчиво и тихо сказал султану на ухо его главный визирь, – это, конечно, дерзость с моей стороны, но мне кажется, что этот почтенный мудрец или просто сумасшедший, или издевается над нами. А скрипучий голос мудреца возносился к сводчатым потолкам. – Когда пекло солнце, то соломенная крыша не спасала его от солнечных лучей. О солнце! Зачем так коварно твое сияние! – старик вдруг сорвался на крик. Султан изо всех сил старался удержать свое внимание на рассказе мудреца, а прервать его означало заработать репутацию правителя, глухого к мудрости. А старик уже согбенно делал вид, что подбирает что-то с поля: – Лошадь щипала редкую траву и косилась на зеленое дерево… Все оживились, так как наклевывалась какая-то завязка. Но старик тут же сбил пыл эмоций: – Но дерево скоро завяло, – произнес он, как будто даже с нажимом, – и человек истопил печь. – Прости милейший, – перебил султан мудреца, – в чем же мудрость сей притчи? – Ваше величество нетерпеливо, – сварливо, раздраженно и нагло заявил мудрец. – Я еще не окончил, – он секунду недовольно собирался с мыслями и продолжил, – кот еще был у человека… Обреченный вздох эхом разбился о высокие потолки. Теперь всем казалось, что мудрость недостижима.