Книга

308 «Пороооода!», – говорили жирные и кряжистые родственники со стороны невесты-жены, трепыхая дочь Надежду в огромных подушкообразных лапищах. Померанцев с отвращением улыбался и делал вид, что он тут – свой. Получалось. Но отвратительно получалось. Впрочем, фальшь была обоюдной и беззлобной. Была простая классовая ненависть. Вот он. Профессиональным глазомером Померанцев прикинул ширину, глубину и высоту монстра. «Им понравится», – Померанцев даже улыбнулся, – «Угораздило жениться на потомках Собакевичей…»… Померк тут же, насупился. Прошёл между рядами пухло-деревянно- пошло-пупырчато-цветасто-разваляевской мебели… нет, «мебелей», нет, ещё про мебель точнее говорят сметанно-картофельные белорусы: «МЕБЛЯ». Касса. – У нас по выписке, – отчеканила недовольная маникюром и вечным бездельем Касса. – А у кого выписать? – со спокойной опасностью морской мины спросил Померанцев. – В отделе спросите, там менеджер есть, – опрыскала кислым взглядом Касса. Померанцев, уткнувшись носом в шарф, молча развернулся и сосредоточенно прошёл в отдел. Там, как и должно быть в Мебельных Магазинах Российской Империи, никого не было. – Могу я спросить!? – срывающимся от вечных ссор и простуды голосом возгласил Померанцев. За гарнитурами, «стенками» и прочими ритуальными принадлежностями обывательского «совкового» уюта что-то чвякнуло, закопошилось, затарахтело, взгромоздилось, покачнув «стенку»и звякнув стеклом, направилось и, наконец, выползло навстречу тщедушному Померанцеву и его тщетной душе. Померанцев попятился. – Так вот оно что… – сознание Померанцева на миг блеснуло калейдоскопом. Душно стало Померанцеву, тесно. И выть хотелось, и плакать, и смеяться, и задать гопака с присядкой, и тут же утончённый вальс станцевать, и в атаку скакать, шашкой яростно бликуя, и, наконец, простого куриного супу с унылой и вечно покорной «вирьмишелью».