Биография Пролетарки

13 извозчиков по целковому, садился на первого и победно ехал во главе всей процессии, к досаде и недоумению всех пассажиров. Коняев же, желая показать, что наша денежка не щербата и, утереть нос спесивому пароходчику спозаранку скупал билеты в театр и слушал один, пьяно развалясь в кресле первого ряда. А те затыкали друг дружку приказчиками, которые с̕̕ едали в один присест 11 фунтов хлеба и выпивали по ведру пива. Было это детским баловством, если посравнить это с самодурством Абрама Саввича Морозова. С целым городом спорил старик изодня -в-день загаживая отбросами фабрик воду. Судились. Судились долго, упорно двое истцов: дряхлый, дрянной старичишка и стотысячный город с пригородами. Дело ходило из рук в руки, все ширясь и становясь тяжелее. Дошло до сената. Прислали в Тверь инспектора вод, врача Потемкина. Тот прошелся по мосткам, понюхал, поморщил нос и, протерев золотое пенснэ, торопливо ушел, заявив представителям города: — Дело сложное. Как подойти? На следующий день кассир выписывал ордер на 10 тысяч рублей доктору Потемкину за разработку плана канализации. Доктор получил, пересчитал, усмехнулся в холеную барскую бородку, сказал: —мерси-с, — и уехал. Раз в «благородном собрании» городской голова сказал Морозову: — Все не отводите, не хорошо, зря народ морите! — Сожрут, —отсек Морозов—мои хуже что-ль: две кадки тухлой капусты с̕ели, не подавились!.. — Самому бы вам попробовать воду эту. Слышно, холера внизу ходит. Небось не станете! — А вот стану! — Не станете! — Врешь, стану! * * * … Прямо из собрания на тройке пегих—к реке. И при всех три кружки воды выпил Абрам. Уехал и с тех пор не возвратился. Говорили в народе, что заживо он гниет, что в нем черви завелись и точат его, и что завертывается он в сырую телячью шкуру по советам староверских начетчиков. Умер. Фабрика стояла два дня. На поминках один конторщик так об`елся белорыбицы, что замертво упал. Кабы не благодетельный стакан касторки во-время—последовал бы за хозяином. Другой до того опился «померанцевой», что с̕ ел газету и, перебив посуду и жену, тихо скончался