Биография Пролетарки

20 почувствовал громадную усталость: тело болело и ныло, горело отмороженое ухо. По дороге его обгоняли женщины. Они что-то несли, завернутое в платки, шубы. — Красавица, что ты тащишь? — окликнул Старик. Женщина на миг замедлила шаг. На румяном весноватом лице—широкая улыбка: — Харчи, дядя. Мужики в заводе со вчерашнего дня работают. — Твой-то там, что ли? — Мой лето-сь помер. Вдова—я, —крикнула женщина и, уже обогнав старика, обернулась: — Мово нет, другие сʼедят, всем есть охота! Старая кузница вздрагивала от напряжения. Под копчеными потолочными фермами пластался сизый, горький дым. Тупые удары паровых молотов по размягченному металлу сотрясали стены. Петр Сторожев стоял у горна и, глядя как медленно краснел металл, отдыхал в полузабытье. — Строжев, тут к тебе, — крикнул кто-то из дымного мрака. — К…кто еще? Б…а! Ты, старик. Ч…ччто тебе надо? — Работаете, — неопределенно начал старик. — К…куем пп…ики.. — Ну, куй, куй, — мямлил старик. — Куй, Петра. А у тебя, между прочим, того… баба того… — Ууу… уб…уб—лающе прокричал Сторожев, заикаясь от ужаса пуще прежнего, давясь страшным словом. — Жива, что ты, что ты, можно сказать, наоборот, это самое, родит. А ты, эва, убили! На черном закопченом лице разбегаются радостные морщины. — Сторожев, Петька, железо стынет—кричит кто-то из-за сизых пластов дыма. — Ннн-нашла время. Эх, Нюрка,—добродушно, успокоенно, почти без заиканий отвечает Сторожев. Тт..ты, старик, пойди к ней. А м…мне некогда, жже…железо стынет. И он скрылся в едких волнах дыма, колыхаясь поднимавшихся к потолку. Люди ковали пики. Фабрика вооружалась. … Ночь упала разом. Тихая и темная. Тихая до того, что казалось было слышно падение крупного влажного снега. Такая темная, что искристое зарево, поднимавшееся над механическим заводом, колыхалось огромными тенями над стенами прядильной. У ворот горели костры. Там спешно заканчивали постройку баррикад, поливая их из пожарных рукавов. Баррикады леденели и становились неприступными. Фабрика была пустынна. У прядильной из шелестящей снежной тьмы Сторожева окрикнул голос. — Кто идет?