Биография Пролетарки

30 Проклятые хозяева наши, толстопузые, жирно едят, мягко спят, бабами нашими пользуются, а мы из-за них кровь льем!! Из-за чего я ногу потерял? Нет, ты постой, кого я защищать пошел? Коли у меня все имение—сапог да поленья? Родину?—плюнуть мне на Родину, да растереть, коль я на весь век, может, нечеловеком стал... — Иногда Топорков, работая шилом, тихонько пел солдатские песни: Да на японс-кой на чужбине, Солдат рус-кай уми-ра-ал. Он дрожащею ру-ко-ою Крестик медный прижимал. И пел так жалостно, что жена бросала работу, а случившаеся соседка вытирала кончиком платка глаза. Война. Непрошенная, нежданная, нелюбимая, нежеланная пришла война с немцами. Казарма провожала лобовых: Стой, машина, стой, вагон, Золоты колеса! Сидит Ваня на диване Курит папиросу! Э-эх! Каталась из конца в конец в темных коридорах удалая песня. Билась о стены, неслась, прячась в темных, паутинных углах: Вышел месяц из тумана, Вынул ножик из кармана. Девок резать, баб душить: Все равно на фронт иттить . Но никто не обижался. Лобовые гуляли. Разве можно запрещать, ведь последний денек и погулять не грех! Песня лилась и ломалась с посвистом и дробью под писки гармоники. Иногда плескалось разбитое стекло, иногда орали: — Кто я? Мазурик? Мазурик? Это вот видел?.. — У меня свой, покрепче, на нюхни!.. — Ты что, за воротки хватать, за воротки? Хрясь, хрясь! Тогда взрослые выползали из каморок и уговаривали: — Брось, брось, Вася, успокойся. Брось. А он: — Что,—за воротки хватать? Пустите меня, пустите, я ему башку оторву. Лобовые гуляли...