Магия звука и пластики

211 ского режима. Шостакович, сам недавно подвергшийся гонениям и переживший удар 1936 года, остро ощущал своеобразную натуру своего ученика и, возможно, предчувствовал его нелёгкую судьбу». У Вениамина абсолютно отсутствовало чувство зависти, а вот уважение к товарищам было безграничным. Он писал родным: «Мне хочется написать вам о классе Д.Д. Шостаковича в целом. На первое место стоит поставить Свиридова, который за лето написал симфо- нию. За ним по масштабам — Левитин, пишет оперу, он закончен- ный пианист, аспирант консерватории по роялю, но по композиции почему-то на первом курсе. Затем — Евлахов, пишет концерт для фортепиано с оркестром. Одним словом, класс этот представляет не только учебную единицу, но нечто гораздо большее». В конце первого года обучения прозвучали романсы Флейш- мана на тексты Лермонтова и Гёте, которые Шостакович признал «колоритными и оригинальными». Затем студенты собрались на квартире учителя, гоняли мяч через все комнаты при судействе Шостаковича. Вениамин писал в Бежецк: «За это время я написал ещё три фортепианных прелюда, а дальше должен писать балладу (более крупная форма). В общем, всё зависит от меня, а я всё ещё не успел развернуться в смысле количества». Музыкальные вкусы Флейшмана определились очень быстро: он любил русскую классику и лирику Шуберта, не признавал лёгкой музыки, считая, что композиторам не следует тратить на неё силы. Услышав Пятую симфония Шостаковича, он писал родным: «Самым большим событием в эти дни было исполнение в филармо- нии Пятой симфонии нашего учителя Д.Д. Шостаковича, которая сразу завоевала симпатии всех музыкантов и немузыкантов глуби- ной музыки, искренностью и необыкновенной талантливостью ор- кестрового письма». Самому Флейшману не хватало одной одарённости, требова- лись хорошая фортепианная подготовка и высокая музыкальная культура, а этого не было, и спасала только необыкновенная рабо- тоспособность. По 16 часов в день он проводил за роялем, книгами и нотной бумагой. Его жена Людмила вспоминала: «Наш бедный старый рояль в общежитии эксплуатировался беспрерывно. Я зани- малась, уходила на уроки, а приходил Веня с уроков — занимался он. По-рыцарски уступал мне рояль, если я готовилась к концерту,