Магия звука и пластики

6 и леса, а вдали блестели на солнце купола Тверского собора и вы- делялся кругообразный вокзал Николаевской железной дороги… изредка приезжала на отдых капелла отца, поселялись мальчики и женщины, а в другом, специально на это случай выстроенном де- ревянном флигеле жили хористы-мужчины. Для капеллы это был сущий праздник: в продолжение всего отдыха, который длился ча- сто всё лето, они не знали никаких забот и ничего не делали. Их кормили, поили, да ещё давали на мелкие расходы, табак и прочее. К осени капелла трогалась в путь, и мыза пустела». Дети росли в непринуждённой обстановке: «…целыми днями были на воздухе и с самых малых лет уже ездили верхом, катались с гор, на коньках, на качелях и гигантских шагах, играли в крокет». При усадьбе имелись оранжерея и фруктовый сад, в котором были разведены фрукты и ягоды почти всех сортов. Часть их про- давалась в Тверь и Петербург. В саду находился пчельник в десять ульев. «Чего только у нас не было! Прекрасная пахотная земля, луга, пастбища… Сколько всякого скота: коров, овец, лошадей и прочего добра!» В Твери сбывали сливочное масло и творог. В Тверской губернии супруги Агреневы записали много ста- ринных хороводных, бытовых, обрядных и других песен, былины, сказки, присказки. Осенью 1886 года в Кольцово вызвали испол- нительницу свадебных песен и причитаний крестьянку Олонецкой губернии Ирину Андреевну Федосову, и была произведена запись мелодий и текстов. Сохранилась переписка Агреневых с выдающимся тверским краеведом Августом Казимировичем Жизневским, где в одном из писем Ольга Христофоровна благодарит его за избрание её членом Тверской учёной архивной комиссии и за приглашение ознакомить- ся в Тверском музее со старинными нотами, «так как это вполне со- ответствует тому делу, которое так дорого и близко моему сердцу, делу, которому я и Дмитрий Александрович посвятили все лучшие годы своей жизни». В 1889 году Агренев-Славянский, потерпев по вине правитель- ства огромные убытки, вынужден был продать Кольцово, чтобы спасти капеллу. От прежнего имения ныне почти ничего не сохранилось: от барского дома не осталось никаких следов, теперь здесь