Борис Полевой на страницах газеты «Пролетарская правда» (1926 – 1941 гг.)

20 — Это верно, это так и есть, батраки,—будто случайно поддерживал Данилин. —Думаете нам своих огурцов поесть дадут? Как же, держи карман шире! Все рабочим, а нам вот... И он делал короткий непристойный жест. Одни его слушали, молча уходили в сторону, бросал сердито: — Брехня, кулацкие словечки! Другие слушали. Высказывали одобрение... Тогда кулаки решили, что таким слушавшим уже можно верить, что они свои, не выдадут. Демидов и Балаев стали устраивать в своих избах нелегальные собрания. Говорили о том, как выйти из коммуны, отхватив себе лучшие куски, взяв своих лошадей и т. д. — Всем миром, всем сразу из коммуны выйти,— агитировал маленький, вертлявый Демидов...— Выйдем всем обществом, тогда никто не в ответе. И вот однажды, когда почва была подготовлена, утром кто-то истерически крикнул под окнами: — Выходи скорей коммуну делить, кто опоздает, тому быть на болоте! В этот день 56 семей организованно вышли из коммуны. Это было в июле, когда на полях уже отцветал картофель, обещавший дать могучий урожай. Пухла капуста, спели морковь и турнепс и начинал желтеть овес. Это были дни, когда сенокос в самом разгаре, и уже приближается жаркая деревенская страда. 47 коммунаров, твердо решивших остаться в коммуне, очутились лицом к лицу с невиданным урожаем, засеянным на 120 дворов. Этот урожай нужно было во что бы то ни стало убрать. Быстро надвигалась осень. Атмосфера сгущалась. — Всех вас керосином польем, спалим, чтобы праху вашего в деревне не было,— грозили женщины, разбирая коров. По ночам кто-то стучал в окна коммунаров и кричал из темноты: — Эй, вы, выходите из коммуны, пока живы! Слышите, выходите. А днем открыто посмеивались: — Подавитесь, подавитесь урожаем-то, под снегом урожай будет. Коммунары работали по-большевистски, с утра и до ночи. Иной раз при свете керосиновых ламп доканчивали сушку и уборку картофеля. Делали все, чтобы собрать урожай. Значительную часть собрали, свезли с полей, но морозы надвигались, и первые заморозки по утрам оставляли на полях следы серебристого инея. Это было угрозой... Классовый враг рассчитал свой удар. Неудача коммуны,— первое крупное поражение ее,— была бы расценена крестьянством, как несостоятельность, как провал обобществленных форм труда и производства. Тогда поднялся и пришел на помощь город. В один из дней сентября через окрестные деревни прошла многосотенная толпа рабочих тверских фабрик и заводов. Они несли с собой топоры, лопаты, корзинки... Они шли помогать в трудную минуту своим товарищам-колхозникам. Целый день на полях коммуны «Серп и Молот» шла горячая и упорная борьба за капусту, картофель, турнепс. Единым порывом рабочие-колхозники отвоевывали овощи у морозов. Урожай коммуны «Серп и Молот» был собран. Так была бита последняя карта кулака...