Хранительница огня

104 Юрий КРАСАВИН автобусной остановке? Как они обрадуются! Но, увы, их там не было!.. Это огорчило его больше, чем он сам мог предположить. Так огорчило, что готов был взять такси и помчаться в аэропорт, однако при спокойном размышлении он решил, что это было бы просто смешно и глупо. Весь остаток дня Самунин пребывал в недоуменно-мрачном рас - положении духа. Ему не хотелось ни на пляж, ни в пальмовую аллею. Обедал он нехотя, без аппетита, и сразу после обеда стал сердито соби - рать вещи в чемодан, хотя до отъезда времени было полдня. Собирался с обиженным видом, словно эта красивая женщина, Оксана Васильевна, обманула его в чем-то, покинула, оставила... Уже в поезде, расположившись на своей полке, он вспомнил о письме, достал его, разорвал конверт, развернул лист - и вот первое, что попалось ему на глаза: «Чомусь мени здаеться, що... у нас все будет занадто складним. Чому? Розумиешь, Лесю?..» «Погоди-ка, что еще за Лесю?» - остановил себя Самунин. Только тут он сообразил, что письмо адресовано не Оксане Васильевне, а ее сумрачной дочери. «Как так! - удивился он. - Да это же любовное посла - ние! Той птичке-синичке? Разве ей уже можно писать такое?..» Да, он держал в руках настоящее любовное письмо, где было и ласковое обращение «Люба, моя дивчинко», и рассуждение о любви; письмо с обязательными обидами и оправданиями, с законспирирован - ным именем в конце - А. Андрей Петрович лежал на полке, закинув за голову руку, и вспо - минал: это что же, вот та девчонка в крайне короткой юбочке, которая казалась бы совсем неприличной, если бы не юный возраст ее облада - тельницы, - та девчонка получает такие послания?! Теперь Андрей Петрович ясно вспомнил, что верно, Леся каждый день приходила к обеду с письмом. Каждый день, уж сидя за столом с ложкой в руке, она разрывала конверт и читала, сумрачно улыбаясь. И у этой пичуги - любовь? Это по ее адресу вздох: «Який колир твого волосся та очей?» Это ей адресован робкий упрек: «А до того ж ти дуже горда?..» Это она вызывает такую ревнивую заботу и тревогу: «Чи ти зминилася?» И чем продолжительнее он думал о ней, тем больше и больше дивился: какая же там может быть любовь, коли сама она, эта Леся, как коза - локти остры, коленки костлявы, ключицы торчат, словно двер - ные скобки? Другое дело ее мама: у той волосы пышные, походка ва - льяжная, а фигура как у древнегреческой статуи. Красивая, цветущая женщина, в самой лучшей поре. Вот у нее может быть любовь! Вот она достойна самой горячей любви и она может подвигнуть на это великое дело кого угодно!