Хранительница огня

134 Юрий КРАСАВИН шутка или игра; женщина даже смелей его была, все время сохраняя уверенное положение и даже подтрунивая над ним. Но вот когда шли в деревню её и когда уже отпирали дверь дома, обычное женское ко - кетство перешло в озабоченность, нараставшее смущение становилось растерянностью… и даже паникой! Это когда он сказал, уже вставая из- за стола, за которым ужинали вдвоём: - Ну что, Оля, стели постель… пора. И вот тут полное смятение отразилось на её лице, она выговорила непроизвольно: - Ой, я боюсь. Крупная женщина, в цветущем возрасте - двадцати семи или двад - цати восьми лет от роду, уже побывавшая замужем… Она не могла смотреть ему в глаза, не могла найти места рукам и голоса своего не слышала. - Знаете что, вы тут спите, а я к тетке Вале пойду. Она и впрямь хотела уйти, но он удержал ее, взяв за руку, и так укоризненно покачал головой, что она смутилась ещё больше. - Да ты что, Оля! Она села на лавку, встала, опять села, словно боясь постели, будто не постель это, а плаха для казни. Слышно, прошептала: - Ой, боюсь… - Ну, от этого ещё никто не умирал, - заметил он ей ради утеше - ния или ободрения. - И не мы с тобой это вообще-то придумали - спать вдвоём. На что она отозвалась недоверчиво: - Да? Тут уж Соломатин совсем развеселился: - Уверяю тебя! Она засмеялась коротко, словно боязливо. - Чего ты испугалась-то? - укорил он, легонько подталкивая её к кровати, поторапливал, уже в нетерпении. - Я не резать тебя собираюсь. Давай-давай, раздевайся… не девочка по шестнадцатому годику. Разумеется, надо было её обнять и поцеловать, и сказать пылким шепотом нежные слова, но слова эти и шепот - когда люди соединяются по любви, а тут другое… Он из непонятного и самому себе чувства не хотел произносить торопливых, взволнованных слов - душа его протес- товала! Он движим был не сердечным и не плотским влечением, а как бы чувством долга. Наконец, она превозмогла себя, с обреченным видом разобрала постель, села на край её и опять произнесла растерянно: - Боюсь.