Хранительница огня

135 Он стал расстегивать пуговицы её кофты. Она его оттолкнула: - Ещё чего! Я сама… Выключила свет. - Зачем?! - запротестовал он. - Что же я, при свете буду раздеваться? - возмутилась она. Скрипнули половицы. Это она прошла по комнате и повесила что-то в переднем углу, вернулась и стала раздеваться. Он выждал момент, на - шёл выключатель, щёлкнул - Ольга, совершенно голая, встав на цыпоч - ки, снимала с полки, которую она почему-то называла грядкой, рубашку белую, ночную. Соломатин мгновенным взглядом охватил её, ахнувшую от возмущения, - очень зрелая женщина, этакого крестьянского склада: у неё большие груди, широкие чресла, будто рожала не раз, крупные тяжелые ноги… толстопятая мужичка, одним словом. - О, тут делов до фигов! - сказал он весело и больше не церемо - нился с нею; она же сопротивлялась, оборонялась, выставляя ему на - встречу руки локтями вперёд и колени… 2. - Делов до фигов, - проговорил теперь со вздохом Флавий Михай - лович, лежа в постели. И стал разматывать череду событий в обратном направлении, как кинопленку от финальной сцены к начальной. Разговор за ужином шел у них почти веселый, только нервное на - пряжение все время чувствовалось, нарастало; то есть Ольга держа - лась все-таки скованно, не было в ней прежнего воодушевления или приличествующего моменту взволнованного ожидания, а был страх - именно страх, немало удивлявший и забавлявший его. «А чему тут удивляться? - сказал он теперь себе. - Живет одна… от мужика отвыкла. Для неё решиться на такое - все равно, что украсть. А уходя, сердилась-то от досады не на меня - на себя: зачем, мол, усту - пила, допустила… как это, мол, с нею могло произойти? Экое, мол, на - важдение!» От таких мыслей стало легче: не в нём причина - в ней. Значит, и не за что себя корить. Повеселев, вспоминал дальше. Вчера за ужином он пошучивал над нею, она смеялась, и напряжение спадало. Она очень смешлива. Соломатин так считал: коли кто-то склонен к улыбке да смеху, тот и разу- мом светел, в нём животное начало отстранено дальше, чем у прочих. Флавию Михайловичу всегда не нравились слишком серьезные люди. Ольга же так и вспыхивала улыбкой или смехом на любую, даже не - Дело святое