Хранительница огня

14 Юрий КРАСАВИН 2. Кто-то в соседнем огороде шуршит вишенником. - Витяка, ты? - Я, - отвечает тот и продирается к Михаилу, отводя руками ветки. - Здорово. - Здравствуй. Долго спишь. - Ага, - Витяка потянулся зевая. - Нынче праздник какой-то. - Воскресенье. - Ну это само собой. А еще, по-моему, Ильин день. Что-то стару - шонки в церковь поплелись. Витяка одной рукой верхние ветки наклоняет, другой ягоды щиплет. - Горазд ты на чужбинку-то, уймись, мне ничего не оставишь. - Ага, - соглашается Витяка. - Я еще вчера подумал: утром встану, пойду к Гаврилычу ягоды есть. У меня-то все пацаны общипали... Некогда собирать ягоды, а они уж осыпаться начали - вон сколько валяется на земле. Да и воробьи обклевывают - на верхушках только белые косточки видны на длинных черенках. Пусть Витяка полакомится, не жалко. - Слушай, - говорит он через минуту, и ветка, которую он держит, трясется от его смеха. - В Поречье Володя Самохин вот отколол шутку. Телевизор у него был старый, с рук его купил подержанный, по дешевке. Ну и, конечно, измучился его ремонтировать. Свезет в город, там поко - выряются - работает. Поработает два дня - опять испортится. Вот так с ним год промучился, а вчера вытащил его в огород, поставил на грядку да из двустволки как трахнет! Дуплетом... - Расстрелял? - Ага. Михаил скорчился от смеха. Витяка смеется с серьезным лицом, у него только в груди что-то клокочет, да голос прерывается: - Встретил я его... Идет довольный: «Новый, - говорит, - купил». - Не перевелись еще юмористы в Поречье. - Он уже давно юморист. С самого рождения. Однажды поехали мы с ним в город за материалами, а пришлось ждать часа три. И надумали мы в баню сходить. А банька там старая, знаешь? Как войдешь, вести - бюль такой тесный, и в нем буфет? Всегда там очередь - женщины стоят за газировкой, мужички пиво пьют. А прямо, мимо буфета, проходишь в раздевалку. - Помню, - кивнул Михаил. - А теперь помнишь, из раздевалки две двери: одна туда, где моют -