Хранительница огня

159 рацем и досками под ним любовники рухнули вниз, пружины зазвенели и стоечки деревянные с грохотом упали на пол. На мгновение и непро - извольно Ольга прижалась к Соломатину, словно они полетели оба в пропасть, но тотчас отстранилась, замерла. - Первое объятие, - отметил он. - Видимо, для того, чтоб ты меня пылко обнимала, нужно землетрясение или извержение вулкана. Ну, что ж, еще не все потеряно. Насколько ее сконфузило происшедшее - проклятая кровать! - на - столько его развеселило. А Ольга встала и ушла от него, говоря в серд - цах: - Господи, что творим! Стыдно-то как! Ишь, кровать сломали… - В том было ощущение полета! - возразил он. - Вот навязался на мою голову! Ведь сказала же утром: уходи. Нет, не ушел. - У меня правило: начатое доводить до конца, - невозмутимо объ - яснил Флавий Михайлович. - А ты женщина безответственная и легко - мысленная: к исполнению святого долга спустя рукава относишься, тяп- ляп, кое-как. Она не отозвалась на это смехом, а продолжала чем далее, тем сердитее: - Тетка Валя давеча: друг, говорит, у тебя появился - кто такой? А что я сама-то знаю? Смотри, говорит, небось, мазурик какой… И то ска - зать, может и мазурик. Ишь, что плетет про древнюю Грецию да про Рим! Ох, дурит он меня, клуху деревенскую! Ох, дурит… Легла в передней на кровать, проговорила: - Ой, как холодно тут! А из спаленки с постели, распластанной на полу, послышалось вдруг задушевное пенье про липу вековую, которая над рекой стоит. Луг покрыт туманом, Словно пеленой. Слышен за курганом Звон сторожевой. - Оля, подпевай, - распорядился он оттуда. И она вернулась к нему… подпевать. Именно в эту ночь Ольга сказала своему гостю с глубоким вздохом, с облегчением великим, словно исключительно важное дело свершила или словно до правды-истины докопалась: - Ну вот… я только теперь поняла, что к чему… только теперь что- то расчувствовала. Дело святое