Хранительница огня

179 вался за косогором. Тут Флавий Михайлович свернул с дороги и по - ехал пологим склоном. Справа было поле овса, а слева пойма ручья, кочковатая, заросшая кустами конского щавеля. А само русло заросло ивняком и брединой. Несколько раз Соломатин останавливался, прохо - дил немного вперед, разведывал себе дорогу. Позади оставались две глубокие полосы от колес в высокой траве. От ручья наносило густым медовым ароматом - это от таволги, уже доцветающей. Ручей шумел то сильнее, напористее, а то нежнее, мелодичнее; в одном месте он шумел и вовсе грозно - как водопад. Флавий Михайлович ехал медленно, как бы шагом, опасаясь, что угодит в яму, не заметив ее в высокой траве. Застрянешь - кто поможет? Полное безлюдье вокруг. И верно, раза два машина нырнула мотором вниз, но ничего, выбралась. Крыши Ольгиной деревеньки он увидел под горою. Отсюда откры - вался славный вид, который тронул его душу: дома выглядывали из зе - лени, на высоких тополях чернели грачиные гнезда… У него почему-то забилось сердце. Поймав себя на этом, Соломатин отметил: «Ишь, от - зывается». Не торопясь, Флавий Михайлович подъехал поближе и вышел из машины. Его поразила тишина - только грачиный грай раздавался над деревней. День был тихий, ветерок не качал веток, а лишь шевелил ли - ству да колыхал травы. Петух пропел… «Это Прометей», - отметил Соломатин, усмехнувшись. Под старым бревенчатым мостом ручей разливался широко по пе - сочку, по россыпи разноцветных камушков. Флавий Михайлович разул - ся, закатал штанины, обувку свою оставил у машины и перебрел мелко - водье, дивясь каменной мозаике. «Будет сынишка - прибежит сюда камушками играть», - отметил Флавий Михайлович, словно приходя в себя, и опять усмехнулся. От ближнего дома донеслись голоса, он увидел мужчину и жен - щину, и так определил, что это дачники; Ольга говорила, что городские живут в деревне все лето - три семьи. Одна - москвичи, еще из Воскре - сенска, и третья, вроде бы, из Твери. Соломатину не хотелось попадать кому-либо на глаза, кроме Оль - ги, и он пошел не прямо в деревню, а вдоль русла ручья, и тут заросшего таволгой. Он вышел к старому пруду, почти сплошь покрытому стрелолистом и зелеными клубочками тины, - о нем зимой говорила Ольга, что в нем тьма-тьмущая карасей. Это было истинно лягушиное царство; одна из лягушек спокойно смотрела на подошедшего к берегу Соломатина из воды, и вид у нее был умудренный. Дело святое