Хранительница огня

242 Юрий КРАСАВИН вот, оказывается, и коровой можно залюбоваться. До чего красива эта Милашка! Аккуратно вытянутые рога, кучеря - вый чубчик меж ними, прекрасные, истинно коровьи глаза с самым доб- рым, ласковым выражением, крутые бока в гладкой лоснящейся шер - сти. А главное, походка у нее форсистая - ходит, словно пританцовывая. - Ты не корова, а дама, - сказал Кульков уважительно. - Женствен - ность в тебе, понимаешь? Как в девушке. Он встал и пучком травы потер Милашкин бок с присохшей грязью: не гоже такой даме с грязным боком ходить. Да ведь у нее ж рук нету, чтоб саму себя обихаживать! Нужен услужающий… А женственность - это вот то, что как-то незаметно отлетело, словно выветрилось от его, Кулькова, жены Валентины. Молода была - и ручкой взмахнет, и взглянет, и улыбнется - всё этак с особенным привлекатель - ным жеманством. А теперь опростилась, завяла, как отломленная ветка. Он женился на Валентине потому, что городская была, а ему хо - телось уехать куда-нибудь. Нет, он не жалел, что уехал, но не ладилось с семейной жизнью: расходились они с женой, опять сходились… а те - перь вот перекраивать поздно: и сам в годах, и дети уже взрослые, и внучка появилась. Со стороны посмотреть - все нормально у Кулькова в семье, но когда случался за бутылкой разговор с друзьями, он говорил: - Не на той женился… Надо было на другой. А была ли у него та «другая», он и сам того не знал; вернее, знал, что «была», но «у него» ли? Когда исполнилось ему шестнадцать, в деревне слух прошел: Коля Кульков милашку завел. Верно, однажды вечером из клуба вот как раз в Спасском провожал он девушку… как ее звали-то? Да не важно, как звали, а важно то, что разговоры эти в деревне о заведенной им ми - лашке ужасть как польстили ему. Хотя девушкой той не был он шибко очарован. Это она им, вроде бы, увлеклась. Приветы ему передавала через подруг, даже в его деревню приходила, чтоб хоть издали на него посмотреть. Наверно, любила. А он из непонятного бахвальства ростил - ся, упрямился: пусть, мол, побегает, пострадает. Вот и не вышло ничего. Обо всем этом и рассказал он Милашке, пока выглаживал ее бок пучком травы. 4. На закате такой клев начался - оглянуться некогда! Кульков выта - щил восемь подлещиков и одного крупного леща - килограмма на два с половиной. Ну, еще попалось несколько окунёчков, да ерши, мерзавцы, замучили! То и дело заглатывали наживку, колокольцы отчаянно звене -