Хранительница огня

262 Юрий КРАСАВИН спросы, да при этом еще и потешаются над бабушкой, отец прогонял их с выговором: - Эй вы, умники! А ну-ка за дело! - Чего ты их строжишь? - суровым голосом урезонивала тогда мать сына. - Чай им поговорить с бабушкой охота. Сколько не виделись!.. Ишь, прогнал. И к чому пристало! У нее было несколько одной ей присущих выражений, которые упо - треблялись там, где обычно сердитый мужик вставляет матерные слова: «к чому пристало!», «пёс с ней!», «согрешишь, грешница!», «надсада сердцу», «ишь, каку изватку взял!», «а я и думаю себе», «чтоб те розор - вало!», - вот именно, не разорвало, а «розорвало!» Внуки однажды завели «Словарь», в который заносили наиболее, с их точки зрения, колоритные термины: «Пантёр - товарищ, партнер, собутыльник. Разботел - растолстел, раздобрел. Шикиемец - (от ШКМ - школы крестьянской молодежи) - студент, старший школьник, бедолага. Озырь - непочтительный дурак. Изватка - дурная привычка. Щапливой - недоразвитый малоежка. Утяпился - быстро пошел куда-то, куда не следует. Раздепай - недотепа, растяпа мужского пола. Тенято некошлое - путаник, то же самое, что и раздепай, только еще хуже. Померзень - холодно, хуже не бывает. Забоженеть - запустить дело, обрасти грязью. Мириканец - нахальный малый, плохой человек. Расхлебястить - распахнуть шире некуда, открыть настежь и не по делу.» Самое замечательное - не коверканые эти слова, а интонация ба - бушкиного голоса: она внуков просто восхищала. Её легко было копи - ровать, что удавалось её внукам, и невестке, и сыну. Долго еще после отъезда гостьи они ловили себя на том, что пользуются её словарем и говорят с её интонацией. Все это так, но… отъезд бабушки вся семья воспринимала с облегчением. Внуки даже высказывались вслух: мол, хорошо, что бабушка уехала. Леонид Васильевич хмурился, но в глуби - не души знал: да, с матерью как-то тесновато.