Хранительница огня

375 Остановились наконец и перевели дух. - Глянь-ка, Лёнь. Улица, по которой они шли, упиралась как раз в ту проходную, и вот оттуда двигалась знакомая фигурка… с детской колясочкой. Мать тоже увидела их и поспешно вильнула в сторону, чтоб скрыться за кустами. - Прячется от нас, - сказал Леонид Васильевич. - Значит, смущена. - Не упрекай ее, Лёня, бог с ней. - Упреками тут ничего не достигнешь, - отозвался он. Они донесли телевизор до своего палисадника и здесь останови - лись, поджидая мать. Она вышла из-за кустов неподалеку. Колясочка у нее отчаянно визжала - чем ближе, тем громче. Мать почему-то сильно прихрамывала, и Леонид Васильевич пошел ей навстречу. - Вот ногу-то свихнула! - подходя, сообщила она рассерженно, словно это именно они послали ее, старуху, продавать редиску возле проходной. - Мне бы, дуре, идти по дороге, а я свернула на тропочку. Через канавку-то шагнула, вот и… Нагнулась и потерла щиколотку. Конечно, если б не они, она не стала бы прятаться, а значит, и не повредила бы ногу - в том их вина. Леонид Васильевич пожал плечами, взялся за коляску, покатил. Транспортное средство это было и помято, и побито, и проржавело, и прохудилось; все, что могло отвалиться уже отвалилось и потом было кое-как прилажено на место; колеса выписывали восьмерки и вперебой поскрипывали, постанывали, посвистывали - целый оркестр. «И она так ездит по городу! - ужаснулся он. - Моя мать - и с этой колымагой?!» - А я дай, думаю, ведерко картошки продам! Да редисочки с лучком прихватила, - говорила за его спиной мать. - Поехала к проходной, как раз смена кончается. Ну вот и… - Много выручила? - поинтересовался сын ровным голосом. - Картошки ведро - три рубля. Да редисочки два пучка по пятьдесят копеек, да лук… Рублей на пять продала с лишком, - не без довольства похвастала мать. - А каков лишек? Она не поняла иронии, продолжала: - И лучок быстро раскупили, и редисочку, жалели, что мало. Да там такое бойкое место, хоть сколько привези - все расхватят. Я, бывало, как вот дозреет клубника, только встану - тут сразу и подходят: почем? Ну, пятьдесят, мол, копеек стакан. А много ли в стакан-то войдет! Коли круп - ная, так пять-шесть ягодин. И берут! Тому для детишков, тому в больни - цу снести. Попросят: добавь, бабушка, ягодку. Я и добавлю; жалко ить станет: для детишков, конечно, или больной кто. Полоса отчуждения