Хранительница огня

377 - Ой! Да ой! И все более и более прибавляя в голосе: - Что натворил-то! - Уставилась на него разгневанно: - Да ты в своем ли уме! Да не помутило ли тебя в разуме, мириканец та этакой! Поглядите-ко, люди добрые. Руки, что ли, чешутся! Да чтоб те розорва - ло! Дурья голова, знать, рукам покою не дает! Сын молчал: опять он не ожидал такого бурного негодования мате - ри и потому опешил. - Гляди-ко, обе коляски изломал! - мать хлопала себя по бедрам. - Да пес ты этакой, чего глаза-то таращишь? Кто тебя просил ломать да корежить! Тьфу-ты, господи. Он нахмурился и сам пошел в атаку: - А чтоб ты не позорилась с ними! На виду у всех, у всего города таскаешь… - Какое твое дело! Не твои коляски, мне их квартиранты оставили. Взял да раскурочил. Уж такие удобные да хорошие колясочки были! Как же я теперь без них? Поглядите-ка! - воззвала она к соседям с одной и с другой стороны. - Что он наделал-то! Изломал коляски мои. - Зачем они тебе? - сурово спросил он, но этот суровый тон не сму - тил мать. - Мало ли зачем! Не твое дело. Ишь, хозяин нашелся! Я с ними на реку белье полоскать езжу. Она поворачивалась направо и налево, желая присоединить к своему осуждению и общественное мнение. Соседи смотрели на них этак выжидательно, никак не проявляя своего отношения к происходя - щему. - Я уж стара стала, мне тяжело таз-то с бельем нести, а тебе до того дела нету. У меня вон поясница отбилась - как я теперь на реку белье понесу! - Не на реку ездить она вам нужна была, а на базар, - сказала не - вестка, подходя. Лучше б она не говорила! Лучше б она не подходила! Что тут на - чалось! Голос матери зазвенел октавой выше, а красноречие ее стало неудержимым. Соседи обменивались мнениями, но что говорили, было не слыш - но. - Экой дурак, прости господи! - не унималась мать. - Только бы ло - мал да портил, что под руку попадет… Зрители с той и с другой стороны внимательно слушали это, улыба - лись: бесплатный спектакль, как-никак! Леонид Васильевич вдруг увидел в окне квартиранткиной полови - Полоса отчуждения