Хранительница огня

72 Юрий КРАСАВИН ние времена. Я уж отвыкла от таких ужинов, когда за столом народу много. - Ну и многолюдие - четыре человека! - заметил Михаил. - Если бы четырнадцать! - Мне и четверо в диво. А то ведь и обед и ужин вдвоем с кошкой. Одна-то все на бегу, да всухомятку, да кое-как. А с вами за компанию и я хорошо поела. От большой застолицы аппетиту прибавляется. Поздний ужин прошел мирно и ладно, как в крепкой, дружной се - мье. Все неприятное или досадное, что разъединяло этих четверых лю - дей, объединившихся за столом, что делало их чужими помимо их воли, на время улетучилось, уступив место полному согласию. После ужина молодые женщины помогли матери собрать со стола, прибрались в кухне, а Михаил бесцельно походил по комнате, рассеян - но проводя рукой то по спинке кровати, то по косяку окна. - Вы дайте мне какую-нибудь дерюжку, я спать на сеновал пойду, - попросила Вера. - Страсть люблю спать на сене. У нас дома его нету, так я, когда к бабушке в деревню приезжаю, всегда на сеновале ночую. И уж нынче я себе в этом удовольствии не откажу, нет. - Что ты! Да тебе и места не найти, - стала отговаривать мать. - Сена мы с Мишей навалили до самой крыши. Что ты будто в нору за - бьешься! - Нет, я уже присмотрела. Там у вас и лестница прислонена. А сено улежалось, просторно стало, хорошо. - Смотри, девонька, у нас и в избе просторно, на всех места хватит. В передней ляжешь. А там ить холодно станет под утро. Да и петух тебя рано разбудит. Он у меня горластый, страсть! Прямо оглашенный петух. - Нет-нет, на сеновал хочу, теть Насть. Словно боясь, что ее станут и дальше отговаривать, Вера быстро собралась и ушла. - Фонарик возьми! - крикнула вслед мать. - Не надо, - уже от сеней отвечала Вера. - Я дорогу и на ощупь найду. - Ишь, отчаянная какая! - сказала мать. - Не боится в незнакомом месте одна спать. - Это она к вашему соседу домовничать отправилась, - пошутила Поля. Михаил сурово оборвал ее: - Верка не такая. - Да я же пошутила, Миш. Но фраза была произнесена и больно отозвалась в его душе. - Ну а вам я в сенях постелила, - сказала мать Михаилу и Поле. -