Тетрадь молодого критика

111 образ женского с жертвенностью. Ни на какого другого персонажа оперы так не влияют интонации Воццека: Капитан и Доктор «находятся в родстве» с богами, Андреас довольствуется ненавязчивыми песенками и не стремится вникнуть в происходящее. Вывод напрашивается сам собой: в интонационном родстве тематизма Мари и Воццека, в их зеркальности кроется и взаимодополняемость их ролей палача и жертвы, и конечная возможность убийства. Мари с самого начала была готова стать жертвой Воццека. Так кто же такой Воццек? Он находится в опустошенном и агрессивном пространстве, не имея защиты. Как по оголенному нерву электрическим разрядом доносятся до него позывы окружающего мира – он впитывает их интонации, но в то же время не находит себя в них, не находит своего места в этом мире – он здесь посторонний. В сцене самоубийства и предшествующей ей происходит разрушение тематизма Воццека — он сходит с ума. В его партии в хаотическом порядке перемешиваются образы мертвой Мари (квинты), мотив её колыбельной, тема лендлера из монолога 1-ого Подмастерья 10 . В момент смерти героя в интонациях Воццека «…нет даже подобия оборотов осмысленной мелодии. Это прямое, непосредственное выражение боли…». В оркестровой интерлюдии все персонажи вновь предстают перед нами в кругу своих семей. И не вечное возвращение, но безвыходность возвращения того же самого в постановке Чернякова становится итоговым состоянием. Состоянием постоянного давления и агрессии, обнаруживающих себя postfactum. Состояние, что можно измерить только количеством жертв. Где Воццек как ни в чем ни бывало (нельзя спросить с безумца) говорит с уже мертвой Мари… 2016 10 Тараканов М . См. цит изд. С. 147, 215, 148.