Тетрадь молодого критика

120 широкого симфонического размаха», и советовал ему обратить внимание на малые формы». Учеником Александр Васильевич был хорошим и поначалу советам московского педагога следовал: писал элегии, романсы, прелюдии – почти как молодой Рахманинов. Но в 1911 году, на втором курсе консерватории, Александров решился и написал первое свое крупное симфоническое произведение – увертюру-поэму «Смерть и жизнь». Интересно, что у П. И. Чайковского есть неоконченная симфония «Жизнь» и оконченная «Патетическая», называемая симфонией смерти. Был ли опыт Александрова подражанием, пока неизвестно. Симфониями дело не кончилось, и в Твери Александр Васильевич начал сочинять оперу «Смерть Иоанна Грозного», он даже посылал ее самому Шаляпину, но что-то у них тоже не сложилось. Подозреваю, что вечно занятой Шаляпин, ставший совсем уж несносным на склоне лет, рукопись даже не видел. Александров успел ухватить немного и петербургской школы, так как в 1900 г. в «первой» консерватории его учителями были А. К. Глазунов и А. К. Лядов. Анатолий Константинович Лядов был большим любителем полифонии: часами мог копаться в фугах, и импровизацией в этом жанре владел блестяще. А еще он чрезвычайно любил все сказочное, особенно русский фольклор, у него даже есть целая симфоническая картина про кикимору. «Война священная» Александрова тоже в какой-то степени про фольклор, а может теперь уже и сама фольклор, пусть и не по определению, но точно устное народное творчество, и даже если вы слышите ее впервые, то все равно почувствуете что-то такое широкое, певучее, и встать сразу захочется. Дело совсем даже не в том, что тема войны в нашей стране занимает нишу значительно больше, чем тема мира, а просто музыка такая. Возможно, Василенко был и прав, раз сегодня редко кто может вспомнить, что у Александрова есть какая-то симфония, зато про песни знают все. Их достоинство в том, что они независимы от текста. Когда на каком-нибудь мероприятии звучит гимн, зрители традиционно встают и составляют компанию артистам, однако, дальше первого четверостишия текст знают не многие, а вот музыку с удовольствием и без фальши мычат все. Пропаганда гимна как национального достояния не при чем: прослушав его множество раз, всякий бы уже и слова выучил. Музыка Александрова близка нам гораздо больше, чем текст Михалкова. Кто знает, может недалек тот час, когда духовные песнопения, написанные Александром Васильевичем, будут пропагандироваться не меньше, чем гимн и «Война священная», но и в этом случае наверняка музыка окажется популярнее. 2018