Тетрадь молодого критика

66 Елена Супонева О ЧЁМ УМОЛЧАЛА АФИША 13-го октября Колонный зал Дома офицеров был переполнен. Все с нетерпением ждали появления Александра Штуко, известного в Твери пианиста. Концерт был оснащен его сольной программой; фактически это был клавирабенд. Мое любопытство усиливалось еще и тем, что программа не была объявлена заранее. Афиши об этом таинственно молчали… Наконец, на сцену вышла ведущая и объявила: Бетховен. Соната ор. 109 E-dur в трех частях. Эта соната № 30 написана Бетховеном в поздний период творчества, в 1820 году. После небольших первой и второй частей звучит финал – красивейшие вариации на светлую медленную тему. Эта часть – прекрасный образец философской лирики Бетховена, в которой композитор достигает вселенской гармонии, покоя, обращается к Богу. Как удивительно это состояние было передано пианистом! Рояль зазвучал каким-то нетелесным, неземным звуком. А от piano возникло ощущение, что музыка звучит внутри меня. Вообще тихие звучности – одна из сильных сторон исполнения Александра Штуко. Его pianissimo в то же время предельно ясно по звучанию, оно кажется невозможным в огромном зале. После Бетховена звучал Шуберт. Четыре музыкальных момента. Шуберт считается одним из первых композиторов эпохи романтизма в музыке. Он открыто и эмоционально повествует о внутренних переживаниях и устремлениях человека. Для меня Шуберт из всех романтиков выделяется глубиной и сложностью при внешней, может быть, простоте. Таким он и прозвучал в исполнении А. Штуко. На этом закончилось первое отделение концерта. Второе отделение было полностью посвящено русской музыке. В начале – романс Алябьева «Соловей» в транскрипции для фортепиано Ференца Листа. Это произведение послужило неким отвлечением и отдыхом от углубленных Бетховена и Шуберта. Отдыхом, конечно, для слушателей, но никак не для исполнителя, ибо он имел возможность продемонстрировать свою виртуозную техническую свободу. Много раз авторитеты фортепианной педагогики провозглашали: «Техника – не главное для пианиста!» Это истина, не спорю. Но какое испытываешь напряжение от скованности музыканта, когда он мученически преодолевает трудный пассаж! Для Александра Штуко это давно не проблема, он стоит над техническими трудностями и играет музыку. Алябьев-Лист был сыгран легко и ярко. После этого прозвучала «Думка» Чайковского, а затем – две Сказки Метнера ор. 20 и «Триптих» тверского композитора Владимира Успенского. Музыка Метнера – эмоциональная, романтическая; она требует от пианиста полной отдачи, она захватывает и стремительно, на одном дыхании уносит вперед. Зал отвечал музыканту, буквально дышал вместе с ним. Воцарилась тишина – только звуки рояля. Слушатели жили чем-то одним,