Б.Н. Полевой на страницах газеты «Правда» (1941 – 1945 гг

30 Где-то за леском ахнуло несколько орудий. Лейтенанта подкинуло силой взрыва. Он был ранен, но успел заметить, что клочья зеленой немецкой шинели повисли на сучьях соседней сосны. У него не было сил держать телефонную трубку. Она лежала на снегу. Лейтенант наклонился, приник к ней ухом и прохрипел запекшимися губами: — Прицел чуть правее… Огонь! Он не слышал нового залпа, не видел, как рядом разорвавшиеся снаряды разгромили немецкую колонну и оставшиеся в живых немцы бросились бежать. Его нашли без памяти в маленькой лощине посреди поляны, исклеванной снарядами. Он прижимался ухом к трубке оборванного телефона, и губы его шептали какое-то приказание… *** О подвиге лейтенанта Лебедева сегодня сообщило Советское Информбюро в утренней сводке. «Правда», 31 января 1942 г. В ЛЕСАХ АНДРЕАПОЛЬСКИХ Машина круто развертывается, огибая подножье лесистого холма, а за поворотом перед нами открывается картина, поразительно похожая на одно из знаменитых верещагинских полотен, посвященных отечественной войне 1812 года. По узкой сбегающей вниз лесной дороге, меж густо запорошенных снегом вековых елей бредет толпа обмороженных сгорбившихся от холода немцев в самых фантастических одеждах. Впереди, прихрамывая, опираясь на сучковатую палку, плелся коренастый офицер, надевший сверх мундира дубленую бабью шубу и до самых глаз обмотанный клетчатой, старушечьей шалью. За ним, скорчившись, засунув руки в рукава и мелко семеня ногами, тащатся несколько одетых в тряпье оборванцев, которых лишь по отдельным деталям их пестрого одеянья — по сверкнувшему из-под тряпья серебряному галуну погон, по расшитой серебряным кантом пилотке или прижатой платком высоковерхой фуражке с орлом—можно с трудом узнать господ немецких офицеров. За ними тесной стеной бредут солдаты, одетые один причудливее другого— во все, что удалось украсть у колхозников. По бокам этой медленно движущейся процессии весело шагают несколько молодых румяных колхозниц с вилами в руках. Шествие замыкает парнишка лет пятнадцати в черном дубленом полушубке с немецким автоматом за плечом. Папаха у него заломлена на самый затылок. Выпущенный из-под нее русый вихор заиндевел. Из-за пазухи у него выглядывает рукоятка офицерского парабеллума, а карман топырится от гранат. Он везет за собой санки, на которых лежит что-то тяжелое, завернутое в мешковину, и начальственно покрикивает на ковыляющих немцев: — Ну-ну, фюреры, не отставать...