Б.Н. Полевой на страницах газеты «Правда» (1941 – 1945 гг

65 от звука непрерывных разрывов. Но город стоит мужественный и непоколебимый. Его можно разрушить, но его нельзя взять. Два месяца тому назад Красная Армия, отряд моряков Волжской флотилии, вооруженные сталинградские металлисты дали немецким ордам первый бой под стенами города. Два месяца продолжается эта беспримерная в истории войн великая битва за город. Она не прекращается ни на минуту, ни днем, ни ночью. Напряжение и масштабы её возрастают с каждым днем. В бой введены сотни тысяч людей, тысячи орудий, танков, самолетов. Над городом непрерывно идут воздушные бои, которые можно иной раз наблюдать в трех— четырех местах. Немцы маневрируют. То тут, то там собирая свои части в ударные кулаки, они достигают этим самым подавляющего численного превосходства в силах на определенном участке и обрушиваются на отдельные звенья сталинградской обороны. Но всюду они натыкаются на стену и, получив кровавый отпор, откатываются, не успевая оттащить за собой десятки и сотни трупов, остающихся на улицах и площадях после каждой отбитой немецкой атаки. Продвижение немцев на отдельных участках измеряется десятками метров, потери—тысячами человек. Не жалея, немцы бросают в бой новые и новые дивизии. Защитники Сталинграда встречают в боях части, стоявшие во Франции, в Бельгии, в Голландии, в Греции и на Крите. Они бьют и эти части со страстью, неистово и ожесточенно. Немецкий офицер обер-лейтенант Гуто Вейнер, убитый третьего дня при атаке одной из баррикад в заводском поселке 3 октября записал в своей полевой книжке: «Мы и раньше слишком хорошо знали дьявольское упорство русских, которые они проявляют в бою, если этого захотят. Но такого упорства от них все же не ожидали. Это оказалось для нас слишком неприятным сюрпризом. До сих пор нам не удалось поднять бокал за Волгу, который Отто хотел еще выпить в августе на волжском берегу. Нет уже ни Отто, ни Курта, ни Эрнста, ни Зиделя, никого из «стаи неистовых»; их зарыли где-то здесь, в этой каменной земле, даже не знаю, зарыли ли, потому что нам сейчас не до покойников. Вчера русские снайперы подстрелили нашего командира. Улица была под таким огнем, что, когда мы выносили его тело, было ранено еще три солдата и один ефрейтор. Наш полк тает, как кусок сахара в кипятке. Этот город — это какая-то адская мясорубка, в которой перемалываются наши части. Запах разложившегося мяса и крови преследует меня. Я не могу есть и спать. Меня рвет от этого проклятого города. Боже, зачем ты отвернулся от нас?». День и ночь вертится «адская мясорубка», в которой перемалываются немецкие части. Защитники Сталинграда не тратят даром снарядов и пуль. Напряжение боев нарастает. В километре от города, вгрызшись глубоко в сухую глинистую землю на пологом скате древнего степного кургана сидит в блиндаже отряд морской пехоты под командованием орденоносца лейтенанта Горшкова. 3 октября