Б.Н. Полевой на страницах газеты «Правда» (1941 – 1945 гг

68 цеха ударил снаряд и осколки стекла, брызнув, упали им под руки, они даже не оглянулись, продолжая возиться в моторе танка. Филиппов сопровождал меня по цехам. Цехи были пусты. Гром выстрелов троекратно повторялся в пустоте стен. Старый мастер был немногословен. Он только называл цехи. Только в одном месте, у остова сожженного цеха, его прорвало. Он поднял свои большие, масляные кулаки и неистово потряс ими, грозясь туда, откуда били по заводу немецкие минометные батареи. — Сволочи, сволочи! — прохрипел старик. — Нет, вы скажите мне, чем они, скоты, нам за все это заплатят, какой мерой они будут с нами квитаться за все эти их бесчинства? Потом мы сели за массивной стеной, защищавшей от пуль и мин, и Яков Филиппович рассказал, как рабочие тракторного вместе с бригадой, принимавшей танки, отбили первые атаки немцев у стен города, как отличился в боях за город рабочий батальон завода, в котором начальником штаба был член Сталинградского совета, преподаватель механического института Панченко, как геройски дрались слесари, токари, фрезеровщики, как, сражаясь за Сталинград, геройски погибла девушка-сталевар, любимица сталинградских металлистов Ольга Ковалева. Старый мастер называл их всех — и тех, кто сражается, и тех, кто работает, — бойцами цехов. Бойцы цехов! Здорово сказано. Уже темнело, когда я уходил с завода. В проходной — молодой красноармеец. Я спросил его: где же Иван Захарович? Красноармеец сразу погрустнел и по расстроенному лицу его сразу ясно стало, что он еще совсем молодой паренек. — Умер дядько Иван... час назад убило... осколком. Видите ту воронку — вот от нее осколком. В грудь. Так с винтовкой и рухнул. И мы сняли пилотки над местом гибели Ивана Захаровича Валикова, «бойца цеха», одного из тысяч героических защитников Сталинграда. Сталинград. «Правда», 13 октября 1942 г. Дом 21/а Просторная улица с большими домами, с газонами, с молодыми, еще не закурчавившимися топольками, такая спокойная и мирная, если бы не разрытые снарядами мостовые и тротуары, если бы не баррикады и не два сожженных немецких танка, прижавшихся к разбитому каменному забору. Это — передовая линия. Красивый четырехэтажный дом с лепными украшениями на фронтоне, с широким разбегом лестницы, с простором чистых и светлых квартир, такой благоустроенный, если бы не угол, снесенный авиабомбой, не зияющие просветы пустых окон, не двери, выбитые силой разрывов, — за этот дом