Б.Н. Полевой на страницах газеты «Правда» (1941 – 1945 гг

71 неравный и еще больше ожесточенный. Немцы попытались бросать за баррикаду гранаты, но, прежде чем те успевали разорваться, бойцы хватали их налету и бросали обратно на головы фашистов. — Вот вам за Сталинград. А эту за мать-Украину. А эту за родной колхоз «Червоный шлях», — приговаривал боец Климук, ловко метая немецкие гранаты. И немцы не выдержали. Они прекратили осаду, ушли в нижние квартиры. Но с рассветом они возобновили попытку очистить дом. На этот раз их миномет минут 10 бросал мины в окно лестничной клетки. Бурый дым взрывов, известковая пыль заполнили все непроницаемой пеленой. Но когда немцы пытались пролезть наверх, их снова встретили редкие, но меткие выстрелы из- за баррикады. Гвардейцы, переждавшие бомбежку в квартирах, снова были на своих местах. Они достреливали по последней обойме, готовясь к рукопашной схватка. Но в это время наверху раздалось «ура». Оно грянуло неожиданно и продолжало нарастать. Это бойцы из соседнего блока, перебравшись по крыше, шли на помощь. На головы немцев одна за другой полетели гранаты. Это было так неожиданно, что немцы побежали, бросая убитых и раненых. С хода были взяты обратно квартиры 9 и 10. Дом №21/А снова был полностью в наших руках. Неудачный штурм его обошелся немцам в 52 солдатских и 2 офицерских жизни. Каждый день по ночам бойцы укрепляют дом, заделывают кирпичом оконные амбразуры, проделывают бойницы, окружают дом траншеями. — Наш дом — это один из домов Сталинграда, — говорит младший лейтенант и ведет меня осматривать хозяйство этого своеобразного дота, где месяц тому назад мирно жили люди. Их вещи все еще стоят на своих местах, посыпанные известковой пылью, битым стеклом. В одной из комнат, должно быть чьей-то столовой, у замурованного окна, в которое просунут ствол противотанкового ружья, в глубоких креслах сидят два бойца — расчет противотанкового ружья — и при свете коптилки мастерят мундштуки из обломков немецкого «Мессершмитта». В другой, угловой комнате пулеметчики Жуков и Евтифеев у станкового пулемета. В этой комнате сохранился детский уголок — крохотная смешная мебелишка и какие-то коврики со зверушками на стенах. Младший лейтенант смотрит на них, потом достает из кармана пестрого попугая — память об убитом мальчике и задумчиво говорит: — А у меня тоже вот есть дочка Света, четырех лет, и сын Георгий, Егорко — двух. Потом он вдруг резко подходит к пулемету, дает две длинных очереди по окнам дома наискось, где сидят немцы. Оттуда отвечают. Несколько мин сотрясают пол своими разрывами. Лейтенант говорит: — Вот как вспомню о немцах — не могу. Всего затрясет, руки так и зудят стрельнуть, метнуть гранату, поработать штыком. Мне опять вспоминается его фраза о том, что дом, который они обороняют, один из домов Сталинграда. И в самом деле, как в капле дождевой