Б.Н. Полевой на страницах газеты «Правда» (1941 – 1945 гг

74 далеко, силой взрыва его подбросило, как пробку. Про минеров говорят, что они ошибаются только раз в жизни. Минеры Волжской флотилии не ошибались еще ни разу. Немецкие мины выужены и расстреляны. Мы побывали в гостях на тральщиках, когда их экипажи занимались не своим прямым, но очень важным делом. За день до этого немцы, бросив огонь своих батарей на Волгу, разбили переправу. Пока ее восстанавливали, связь города с Заволжьем поддерживали тральщики. Они доставляли в город боеприпасы, пополнение, а оттуда вывозили раненых. Они делали своё дело под артобстрелом с земли и с воздуха. Маленькие корабли бесстрашно и ловко маневрировали между разрывами. В сутки они совершали по 6—8 рейсов. Подведя тральщик к берегу, сами краснофлотцы, не считаясь со званиями, быстро нагружали его трюмы и перебрасывали груз. Под непрерывным обстрелом бережно выносили раненых и вновь отправлялись в рейс, заделывая на ходу пробоины, всеми средствами выкачивая воду. Капитан одного из этих героических суденышек показал нам старый вымпел своего тральщика. Он был прострелен в восемнадцати местах. Потом он показал массу дырочек, больших и малых, испещрявших борты и аккуратно заделанных замазкой. — 533 пробоины!—усмехнулся он.— И ничего, ходим. Волгари к этому привыкли. День и ночь, не прекращаясь ни на минуту, без перерыва, без передышки, кипит гигантское сражение за город. День и ночь на Волге, в ее многочисленных протоках и рукавах живет боевой героической жизнью Волжская военная флотилия, поддерживая с воды героическую борьбу сталинградцев. «Правда», 17 октября 1942 г. Школа ненависти Он подполз ко мне по сухой истертой соломе, тронул рукой шинель и спросил: — Не спишь? Дай огоньку. Закурим: Мы, — пожилой усатый сапер с моторного парома, раненная в плечо девушка, санинструктор из медсанбата, и я, — сидели в тесной, врытой в крутой сталинградский берег землянке возле переправы, ожидая, пока на том берегу починят разбитый снарядом паром. Паромщик нервничал, поминутно выбегал наружу. Ему было страшно досадно, что он здесь, не может принять участия в починке, и, чтобы занять время, он в третий раз принялся разбирать и чистить старую свою винтовку. — Так закурим, что ли? Не куришь? Вот это правильно. Я вот тоже 47 лет не курил, а вот на 48-й не вытерпел. Здесь вот, в Сталинграде, и закурил... Тут закуришь. Я за эти два месяца тут на переправе такого насмотрелся, что вы оба, даром что военные, за всю жизнь, наверное, не видели. Право.