Рассказы о Тверских святых

113 Морозный декабрьский день пробуждался медленно, неохотно. Тусклое солнце неспеша поднималось за белесоватой дымкой, не в силах одолеть ее. Когда в опочивальне княжьего терема стало светлеть, на подушке забелело лицо юной женщины. Чуть по- драгивали длинные черные ресницы, тонкие брови высоко под- нимались к чистому белому лбу, алые губы были плотно сжаты, пряди длинных светлых волос, словно колосья спелой ржи, рас- кинулись по зеленому полю одеяла. В окно опочивальни раздался громкий настойчивый стук. Юркая синица долбила разрисованное морозом толстое стекло. Разбуженная этим стуком, женщина чуть приоткрыла глаза, глубоко вздохнула, не желая расставаться с улетавшим сном. – Сейчас, сейчас, – тихо сказала она, не понимая точно, отку- да несутся эти звуки, – еще чуток, еще… Белая тонкая рука ее выбралась наружу и легла на соседнюю подушку. – Ушел супруг мой, – прошептала она, закрывая глаза и снова погружаясь в теплую дрему. Но стук продолжался, и тогда женщина окончательно про- снулась. Быстро повернувшись к окну, стала вглядываться в не- прошеную гостью. – Дарьюшка, – сказала, наконец, плачущим голосом. – Она меня опять разбудила. В двери показалась дородная нянька. Бросая по сторонам сердитые взгляды, забасила густым, хриповатым голосом: – Муська, кыш отсюдова, бесстыдница. Пошла на двор. Нижняя губа у няньки была велика, выступала далеко вперед, и когда она поворачивалась боком, на лице ее как будто оказы- вались два носа. Иульяния из Торжка