Рассказы о Тверских святых

12 В ужасе переглянулись воины, теснее обступили отрока. – Как случилось, говори? – сказал Ефрем и сам не узнал сво- его голоса. – Дружина Борисова, – начал Кудряш свой рассказ, – не най- дя печенегов… стала на Альте. Тут из Киева гонец примчался… привез весть о смерти Владимира. На другой день еще горше но- вость пришла… Великим князем назвал себя Святополк. При- слал он Борису братскую любовь свою… обещал новые земли дать… и всякие иные блага. А Борис уж и не слышал ничего. За- горевал сильно, в шатре уединился, все отца поминал, да молил- ся с утра до вечера… Бояре не раз подступали: «Почто от власти отказываешься? Идем брать стол киевский. Ты – сын любимый у отца был. Да и дружина наша, глянь, какая силища. Владимир- то в твои годы давно бы летел вперед, все преграды сокрушая». Куда там. Князь одно твердил: «Не пойду против старшего брата. Я должен повиноваться ему, как отцу». Юноша замолчал, облизывая сухие губы. – Мягок, добр был наш князь. О худом не помышлял: ни от себя к людям, ни от людей к себе. Да тыи сам знаешь каков он был…– пе- реведя дух, вытер лоб и лицо подолом рубахи и снова заговорил. – Старшая дружина помялась, помаялась да и ушла. Увели ее бояры к новому князю. Остались с Борисом мы – дружина молодшая. И числом помене, да и сноровкой… чего уж там. Глядим – новые гонцы от Святополка пожаловали. Дождались, когда Борис молит- вы окончил, да лег почивать. Как вепри налетели, прямо в шатре за- кололи его копьями. Брат твой, Георгий, – голос Кудряша дрогнул, он закусил губу, слезы показались из-под плотно сжатых век. – Ну, – выдохнул Ефрем, снова обхватывая его крепкими руками. – Телом своим загородил князя, так и его… копьями. Кудряш приник к боярину, затрясся в беззвучных рыданиях. Обнял Ефрем тонкое юношеское тело, прижал к груди. «Вот и не стало братка моего меньшего, самого любимого», – подумал устало. Он закрыл глаза и ясно увидел Георгия, каким провожал его из Ростова вместе с князем. Стоял Георгий у коня высокий, по-юношески стройный и гибкий. Ветер чуть шевелил его длинные черные волосы. Темные глаза из-под тонких бровей смотрели ласково, добро. Так когда-то смотрела на Ефрема его мать, провожая из дома. Да и лицом своим, чистым и белым, Ге-