Рассказы о Тверских святых

149 Отец Николай раскрыл рот, хотел ответить резко, сердито, да осекся, замер. «Что сказать? Трех дней не прожила. Эхма, – застучало в голо- ве – возьму грех на душу. Солгу». – Поработала,– ответил чуть слышно и отвернулся. Похоже, купец понял. Повалился в сани, крикнул работнику: – Трогай! – и накрыл голову тулупом. * * * В середине зимы пришел в обитель монах по имени Герман. Лет ему к сорока, высокий, плечистый, но такой худой…. словно пост у него круглый год. К людям оказался строг, а к себе и подавно. Церковную службу знал до тонкостей. Стал он незаменимым по- мощником батюшки в проведении ежедневных богослужений. К весне, по благословению отца игумена, начал рубить себе келью. Чтобы кормить братию и тех богомольцев, что оставались ночевать, завел отец игумен огород. Раскопали землю на берегу реки, сажали репу, капусту, лук. Поначалу приходили помогать им женщины из недальних се- лений. Приходили со своими копалками, корзинами с рассадой, семенами. Ну и детки рядом с ними – куда их денешь. Дети – те сразу к батюшке Антонию. Сердчишки их ласковые человека до- брого быстро учуяли. Вьются около него. Тут и шутки, прибаут- ки, загадки. Смех стоял, как на масленицу. Сажали, скажем, лук в конце апреля – на апостола Луку. – Наш лук,– начинал отец Антоний. – От семи недуг! – кри- чали хором дети. – Лук семь недугов лечит, а чеснок семь недугов изводит,– пропищала Анютка черноглазая. – Хрен да редька, – начал отец Антоний и остановился. – Ждал – не подхватят ли дети, а они молчат. – Лук да капу- ста…. «Не знают ребятки такой поговорки». – Худого не допустят, – закончил отец Антоний. – Вот как, голуби мои сизокрылые…. – Худого не допустят! – кричали дети хором. Отец Герман улыбался, глядя на эти забавы.