Рассказы о Тверских святых

158 – Что замолчал? – крикнул Петр. – Сказать неча. Нос-то квер- ху не дери. Живи, как все. – Как все и живу, – тихо сказал Нил. – По Богу своему. По его заветам. Как православный… – Дак и я, – голос у Петра дрогнул, поослаб. – И я крещеный. Как же. Вота крест мой, – рукой заелозил под рубахой. – Коли с крестом живешь… – начал было Нил. – С крестом жить… Спаси душу свою, брат мой. – Брат я твой? – вдруг крикнул Петр. – Так помоги! Кашель одолевши… дети впроголодь… корова в хлеву на веревках ви- сит… на травку молоденькую не выгнать. Нил стоял молча, опустив голову, и шептал в тихой молитве нескончаемые слова раскаяния и прощения. Подождал немного Петр, потопал ногами, обутыми в разби- тые лапти, и побрел к берегу. Вскинул к нему руки Нил, хотел сказать «помолимся вместе», но голос прервался, и он прохрипел что-то невнятное. Долго смотрел Нил вслед ушедшему, потом опустился на колени. – Господи, спаси душу рабу твоему Петру. Прости и меня, что обидел брата своего, что стал спорить с тем, кому тяжельше, кто не видит в тебе подмогу. Возомнил я, что могу поучать кого-то, укорять. Поставил себя выше брата своего. Какой грех, какой грех содеял. Свою душу возлюбил и вознес, словно… Чужую – похаял. А ведь сказано Иоанном… Ну-ко, – он вскочил на ноги и заторопился в часовню, что стояла недалеко от избушки. Часовенку он тоже срубил маленькую – окошечко двумя ладошками прикрыть можно; смотрело оно на восход солнца и в утреннюю пору лучи его падали как раз на высокую коло- ду, служившую заместо стола. Другая колода, только поменьше, была для отшельника стулом. Нил опустился на нее и бережно взял единственную свою драгоценную книгу. – Ну-ко, читай здесь, – громко сказал он, находя нужную страницу. «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пад- ши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то прине- сет много плода».