Рассказы о Тверских святых

162 было Хачин. За ним располагался Николаевский Рожковский монастырь. Нил снова прислушался, стараясь уловить звуки мо- настырского колокола, но ничего не услышал. Глубокая тоска, отчаяние вдруг охватили его. Захотелось увидеть человеческое лицо, поговорить с кем-то, услышать ка- кой угодно голос, лишь бы не быть одному. – Господи! – вскричал он, опускаясь на колени, на холодный сырой песок. – Выдержу ли я одиночество? Нужны ли человеку такие муки, насмешки. Может, бечь отсюдова, Нилушка, – про- должал он тише. – К людям бечь, к людям… Весна коротка, лето минет, как един день, а там уж осень – сырая да ветреная, и зима. Вот что тяжельше всего. Сколь длинна бывает она. Как повалит снег, затрещит мороз. В келье студено, в котле изо дня в день одна репа. То волки завоют за дверью, то нечистая сила завизжит, за- возится у двери, старается стащить келью под гору… А я один. Он ткнулся головой в песок и замер так, пока холодная волна не омыла его лицо. – Терпи, Нилушка, – сказал отшельник, поднимаясь с колен и утираясь рукавом. – На тебя возложили крест. Отмаливать свои грехи, а пуще тех, кто не ведает кары за свои прегрешения. Медленно побрел к келье. И снова тяжелая лопата в руках Нила. Копает он землю, вы- бирает из нее корни, сучья, камни. «Пропитание самому добывать надо. Петр прав. Еду таскать сюда женщинам зачем же. От деток своих отрывать». За лето редко отлучался Нил с острова. В соседнюю деревню съездил два раза. Звали отпеть усопших. Да к игумену Сергию, на- стоятелю недальнего монастыря на Николо-Рожке. Смиренно про- сил его стать духовным отцом. Не отказал в просьбе брат Сергий. Протрещала морозами, провьюжила еще одна зима. Снова весна на дворе. Спустился Нил к озеру воды зачерпнуть, да и за- сиделся на берегу. День этот выдался шумным и прохладным. Гудели макушки сосен, раскачиваясь под ветром; плескалась у берега вода, при- глаживая каждый раз по-новому светло-желтый песок; щелка- ли, свистели, заливались на разные голоса птицы. Плоские вытя-