Рассказы о Тверских святых

183 глазами он напоминал мать. В нее же был быстр в движениях и смешлив, удержу нет. Услышав его голос, Нил невольно улыбнулся, представив, как распахнет сейчас Михайло дверь и крикнет, балуясь, словно мальчишка: – Все бока небось пролежал, дяденька. Айда за рыбой. Страсть как любил он рыбу таскать. И точно. Михайло просунул голову в дверь, закричал: – Лед в самый раз, дяденька. Айда рыбу глушить. Нил медленно-медленно повернул к нему голову, сказал хрипло: – Заходи. – Ты что сидишь не топивши? – Михайло первым делом по- щупал печь. – Такая стужа у тебя. Опять спину схвативши? Так ползком, ползком, – засмеялся громко и выскочил за дровами. – А ел-то когда последний раз? – торопливо говорил Михайло, растапливая печь. – Горшок пустой. Как терзаешь себя, дядень- ка. Да что ты молчишь? Али случивши что? Он шагнул к Нилу. Лицо отшельника слабо бледнело в по- лумраке маленькой кельи. Скулы выпирали далеко в стороны, а щеки ввалились так, словно вдавили их глубоко. Седые волосы выбивались из-под скуфейки, а длинная, тоже редкая седая бо- рода свесилась по полу. Черты лица его были спокойны, только глаза как-то странно щурились, словно не хотели открываться. – Лед-то как? Крепок? – наконец вымолвил отшельник. – Крепок, дяденька. Я вчера был выбегавши. Рыбку постучал малость. – Пойдешь в монастырь. К отцу Сергию. Скажешь: «Кланялся, мол, Нил грешный, просил придти, отпустить грехи его»… Как думаешь, пройдет? – А они бережком, бережком, по плесу-то напрямик не пота- щатся. Напротив острова сюда и перейдут. Ты что, захворал? Опять не ответил Нил на вопрос Михайлы, продолжал свое гнуть: – Навари мне репы, дров натаскай в келью, да и ступай завтра поутру…На обратном пути загляни ко мне. Буду знать, что дошел