Рассказы о Тверских святых

192 «…Всякий раз, как поглядишь на оклад и черты их лиц, ска- жешь, что японцы и китайцы близкая родня между собою. Те же продолговатые, смугло-желтые лица, такое же образование че- люстей, губ, выдавшиеся лбы и виски, несколько приплюснутый нос, черные и карие, средней величины глаза…» «Голова всегда бритая, – читал он в другом месте, – как и лицо, только с затылка волосы подняты кверху и зачесаны в узенькую коротенькую, как будто отрубленную косичку, крепко лежав- шую на самой маковке. Сколько хлопот за такой хитрой и без- образной прической». Отец Николай вздохнул, снова попытался пройтись по каюте. «Ну, зачем он так? „Безобразной прической“. – Подумал с на- хлынувшей вдруг грустью. – Прости, Господи, – перекрестился монах. – Я не осуждаю писателя, нет. И у нас в отечестве сколь много всяких лиц, причесок, разнообразной одежды. У каждого народа свое, родовое. А живут вместе. Вместе с нами – русскими. Смотрим главное – хорош ли человек, живет ли в мире с соседя- ми, по Христовым заветам… Буду с японцами так же жить, как на Руси принято». – Пришло вдруг то решение, которое искал всю длинную дорогу из Петербурга… Голова кружилась, от бесконечной долгой качки подташнива- ло, но он снова взял книгу. «Прежде всего, бросается в глаза необыкновенная опрят- ность двора, деревянной, крытой циновками лестницы, наконец, и самих японцев. В этом надо отдать справедливость. Все они от- личаются чистотой и опрятностью, как в своей собственной пер- соне, так и в платье. Как бы в этой густой косе не присутствовать разным запахам, на этих халатах не быть пятнам? Нет ничего. Не говорю уже о чиновниках: те и опрятно, и со вкусом одеты; но взглянешь на нищего, видишь наготу или разорванный халат, а пятен, грязи нет». – Вот как похвалил их писатель, – пробормотал монах и стал осматривать свою рясу. – А ты любишь пятна сажать, когда обеда- ешь, торопишься. Смотри теперь за одеждой, как барышня, не то отвернуться от тебя японцы… Вроде чисто, господин иеромонах. Он прилег на диванчик, закрыл глаза.