Рассказы о Тверских святых

254 сдерживая восторг, восхищение своим сикео. Вскочить бы сей- час на ноги и от распиравших чувств крикнуть громко: – Бан- зай, Никорай! Да владыка строго-настрого запретил делать по- добное в храме. Только хор, не сдерживая эмоций, после каждого приветст- вия выводил звонко и радостно: – Многие лета, многие лета, мно-о-гия ле-е-та! А что же владыка? Он сидел в праздничных желтого цвета ризах, страдал молча, безропотно, понимая, что не в силах остановить тор- жество. «Что они повторяют: Николай, Николай? Дело Николаево», – вся душа противилась потоку хвалебных слов в свой адрес. – Неужели не понимают. Не мое это дело, а Божье. Господь наш Всемогущий старался… через мои труды… Прости мое нетер- пение, Господи, прости раба грешнаго, недостойного… Когда же они закончат? Надо епархиальные дела обсуждать. Сколько их накопилось. А они одно и тоже: «Николай, Николай. Госпо- ди, прости». К аналою – высокому четырехугольному столику с покатым верхом, где лежала праздничная икона сегодняшнего дня – икона во имя Собора двенадцати апостолов, вышел губернатор Токио господин Абе Коо. Это был высокий пожилой мужчина с европейской приче- ской и в европейском платье. Собравшиеся в храме японцы застыли. Казалось, они боялись не только шевельнуться, но и дышать. Губернатор начал с того, что напомнил собравшимся: приезд о. Николая пришелся на тот период, когда у японцев сохранялась ненависть к иностранцам. Преодолевая лишения, бедствия, страдания, о. Николай спокой- но, разумно, уважая обычая японцев, достиг того, что воспитал множество христиан. Губернатор благодарил сикео не только за миссионерскую деятельность, но и за то, что тот содействовал развитию цивилизации в Японии. – Молю Бога, – закончил губернатор, – чтобы Он ниспослал неисчислимые лета и блага на главу маститого учителя.