Рассказы о Тверских святых

73 ютились. А выручать от етой погибели кого послал князюшка наш? Когда увидел, что не выстоять Твери перед московскими, владыку послал мир добывать. Знаешь, поди. Вот из этих из во- рот, – она махнула рукой в сторону Владимирской баши, – вот отсюдова вышел Евфимий наш, да сквозь московские рати, ко князю Дмитрию, склонивши голову, брел. У московских язы- ки, как жалы. Знай, насмехаются над им, хоть и владыко. А он шел, голову склонивши, что ж делать. Надо было кончать сра- жение… А теперь что жа? Иди вон, батюшка Евфимий. Так и лаялись бабы, пока с высокой Владимирской башни не раздалось громогласное: – Едут! Едут! Толпа хлынула к дороге, но княжеские дружинники отте- снили ее по сторонам, освобождая путь. Вот уж первый возок приблизился к мосту. Сидевший в нем московский митрополит Киприан, сверкая золотым шитьем одеяния, поднял правую руку, благословляя тверичей, и те снова качнулись вперед. – Куда, куда напираете? – закричали дружинники, тесня лю- дей конями. Заголосили придавленные женки, заохали старуш- ки, послышались громкие всплески от упавших в воду людей. Вдруг весь этот шум перекрыл пронзительный детский крик. Сидевший с митрополитом мужчина в скромной монаше- ской одежде повернул худощавое лицо свое к Киприану. –Пойду посмотрю, что там, – сказал тихо, берясь за край возка. – Что ты, Арсений, – так же тихо ответил митрополит. – По- рядок нарушить хочешь? Что князь скажет? Лицо Арсения построжело, потемнели большие серые глаза. – Не князю служим, – сказал он глухо и соскочил на землю. Толпа расступилась перед ним, и увидел он скорчившуюся на земле девочку лет восьми. Арсений склонился над ней, при- поднял на руки. – Ни кровиночки на лице… придавили отроковицу. Бабы, бабы, воды живей зачерпните. Он брызнул водой на ее лицо, и та, не открывая глаз, вздрог- нув лишь и глубоко вздохнув, прошептала: – Я полежу немножко, дядечка.